это Нормандия, там находятся англо-американские войска, – заметил Гленн с недоумением.
– Наши агенты были одеты в американскую форму и прекрасно говорили по-английски, – сообщила она. – Мы следили за вами, мистер Миллер. Мы ждали вас в Париже, но, когда поняли, что самолет потерпел аварию, немедленно приказали нашим агентам обыскать побережье. Мы сделали это быстрее ваших начальников, Гленн. Им, правда, было не до того. Вы, верно, не знаете, Гленн, но 16 декабря началось крупное наступление наших войск в Арденнах. Американским генералам стало не до музыки, фронт был прорван, а в тылу повсюду хозяйничали диверсанты, переодетые в американскую форму. Именно они и доставили вас сначала в полевой госпиталь дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», где вы попали ко мне на операционный стол, ну а потом уж мы переправили вас в Берлин.
– Я вижу, вы знаете, кто я, – Гленн начал осторожно, – тогда позвольте спросить: для чего я понадобился немецким диверсантам? Ведь я всего лишь музыкант.
– Вы узнаете об этом в самом ближайшем будущем, Гленн, – ответила она мягко. – Но сейчас нам еще рано об этом разговаривать. Вам надо окрепнуть. Сейчас вы плохой собеседник на серьезные темы.
Она встала, подошла к окну, глядя на покрытые снегом ели за окном.
– Тогда скажите хотя бы какой сегодня день. Как долго я нахожусь здесь, – попросил он. – Надеюсь, это не секрет.
– Вовсе нет. – Она повернулась. – Сегодня тридцатое декабря. Скоро наступит новый 1945 год. Прошло пятнадцать дней, Гленн. Вы должны радоваться, что вы живы.
– Я никогда не вернусь в Нью-Йорк? Никогда не увижу Хелен, – он отважился спросить и с волнением ждал ответа.
– На этот счет я ничего не могу вам обещать, – ответила доктор сухо. – Как вы понимаете, это не в моей компетенции, – затем взглянула на часы. – Сейчас придет сестра, пора принимать лекарства и провести перевязку. Я снова навещу вас чуть позже, Гленн, – пообещала она.
Каблуки глухо простучали по полу, она вышла из палаты. Ее голос еще несколько мгновений звучал в его памяти. «Это не в моей компетенции… Сегодня тридцатое декабря. Скоро наступит новый 1945 год…»
Он закрыл глаза. В ушах нарастал какой-то шум, похожий то ли на отдаленный шум винтов самолета, то ли на плеск волн. Гленн почувствовал, как его бросило в жар. На лбу выступила испарина.
Вдруг совершенно ясно, как на киноэкране, он увидел склонившегося над ним солдата, лицо которого скрывала камуфляжная сетка, спускающаяся с каски. Он приподнял его голову, затем перевернул его на спину. Обернувшись, что-то крикнул назад, позвал кого-то. Послышался скрип гальки под ногами, кто-то подбежал. Голос, тот самый женский голос, который только что звучал в его палате, донесся до него тогда, но он не мог различить слов. Он словно устремлялся вдаль, куда-то к высоким готическим шпилям аббатства, плывущим на фоне темно-серых облаков над прибрежными скалами.
Кто-то осторожно взял его за плечи,