я знаю, что право быть любимым надо завоевать. И для этого нужно большое терпение, великодушие, сдержанность, умение отступить в нужный момент, ставить интересы любимого выше своих. Всех этих качеств у меня нет. Я только учусь. Возможно, что я не научусь этому никогда.
Где-то есть грань, которая отделяет любовь и возможность быть любимым от рабства и раболепия. Я не знаю, где эта грань. Возможно, я много раз переступал ее и заслужил то презрение, с которым ты отнеслась ко мне. Сейчас, находясь в добровольном изгнании, я готов отдать все только за то, чтобы получить письмо от тебя. Только за то, чтобы увидеть тебя издали. Если бы я мог коснуться тебя рукой. Я не ценил этих моментов, когда ты была рядом. Сейчас они мне кажутся божественными. Один твой жест – и я у твоих ног. Только сделай этот жест. Только позови. Передай через Катрин. Пришли гонца… Я мечтаю проснуться однажды от твоего прикосновения к моим волосам. Или от голоса слуги, сообщающего, что донья Валерия Медина пожаловала в замок Флуа… но этим мечтам не дано сбыться. Я понимаю это умом, но не могу приказывать мечтам. Я ложусь спать с одной мыслью, что утром проснусь и снова увижу тебя. Сейчас мне все равно, будешь ли ты меня любить. Будешь ли ты изменять. Будешь ли ты разговаривать со мной. Возможно ударишь. Будешь недовольна мной. Но ты будешь просто рядом. И этого вполне достаточно для моего исцеления. Только ты невыносимо далеко».
Мадемуазель Катрин де Шатори донье Валерии Медина
Дорогая кузина, к сожалению я не знаю, как поступить. Я не хочу вмешиваться туда, где меня не спрашивают. Ваши отношения с доном Хуаном – это только ваши отношения. Но я получила от него достаточно большое письмо и приложение для тебя. Вернее так: письмо написано тебе, но послано оно мне, чтобы я оценила степень запущенности его болезни. Я не знаю, как поступить, но все же решила переслать тебе его письмо. Ничем другим я не могу ему помочь, и, хотя он умолял меня ничего тебе не говорить ни о нашей переписке, ни об этом письме, я все же решилась на подобного рода шаг. Тебе лучше знать, что нужно делать. Я не могу судить об этом.
Катрин.
Донья Валерия Медина мадемуазель Катрин де Шатори
Дорогая моя Катрин, я не привыкла читать письма, посланные не мне. Поэтому не стала открывать конверт. Отправляю его тебе обратно не распечатанным. Думаю, что если бы дон Хуан хотел послать мне письмо, он бы сделал это самостоятельно. Это отлично, что он нашел человека, которому может на меня беспрепятственно жаловаться, а его будут жалеть. Но советую не увлекаться. Дон Хуан всегда был эгоистом, им же он и остался. Все не так плохо, как тебе кажется. Карты показывают, что дон Хуан отлично проводит время и вряд ли сильно скучает – сплошные развлечения, азартные игры, женщины и совсем немножко работы.
Валери.
Катрин не верила, что Валери не открывала конверт. Зная любопытство кузины, она была уверена, что та прочитала письмо. Возможно, даже не один раз. Если бы кто-то написал такое письмо ей, Катрин,