бандюги, ворюги…
И весь этот набор спустили в клозет,
И теперь у нас все кореша и подруги.
Дорогие костюмы у нас на плечах,
И дешевые женщины больше не в моде.
В дорогих ресторанах виски пьём при свечах,
А откуда мы вышли, – видно по морде.
И учились мы все понемногу, братан,
Утром кофе в постель, а тайком кусок сала.
Мы теперь при своих, а наш капитан
В Подмосковье живёт в роскошном бунгало.
Нам бы всем замолить свои в прошлом грехи,
Взять духовника и на молитве
Петь святые псалмы и святые стихи,
И молиться за всех, павших в битве.
И так хочется мне повторять: «Не умру!..»
Все уйдём, что я в жизни оставлю?
Тачку, шлюху, дела, дом в сосновом бору…
Свою Родину я не прославлю.
Ордена и медали, наградой пистолет
У других. На плечах не погоны,
Дорогие костюмы и груз прожитых лет:
– Господа, на дерьмо…
Господа! Не жалейте патроны.
90-е годы
У нас любят нищих,
Слепых и юродивых.
Они не расскажут,
Они промолчат,
А кто же тогда
У нас любит Родину?
За тридцать монет
Продадут палачам!
И может нам хватит
Европы, Америки;
Пора полюбить
И себя, и народ.
– Давай понесём
Эти сребреники:
На храмы, больницы,
На школы, на флот.
Один вздох
Я отстранился от мира вещей,
И от рожденья до смерти:
Один только выдох, один только вздох,
Всё остальное – дети.
И отстранился от мира вещей
В поисках Духа Святого,
Разных явлений, разных частей,
В поисках нужного Слова.
Ещё не выдумано счастье,
Ещё любовь к нам не вернулась,
И где-то в нашей малой части
Надежда голубем свернулась.
Ещё прощать не научился,
Я по подобию родился,
И если в чём-то изменился,
Так что ж в любви не растворился?
Если б не было Христа?..
Веры во спасение…
Лишь могильная плита,
Вечное забвение.
Если б не было любви,
Чтобы прославлялось?..
И греховность во плоти —
Всё, что нам осталось?!.
И надежда у дверей —
В мир любви вернётся,
Только нет поводырей
До того колодца.
Хватит быть выдержанными,
Мы не шампанское
И не в бутылках вино,
Когда вас гнут непризнанные,
Когда унижают, но
Игры ума разожгут ненависть,
Разделённость стран.
И тогда нужна крепость
И, может, гранёный стакан.
Хватит принцесс
Немецких и датских,
Братьев каинов, наших иуд.
И поцелуев полусладких,
Заправленных в ненависть блюд.
И обвинений, и извинений,
И