я предавалась воспоминаниям и размышлениям, Пьер уже успел уложить меня на поросший травой холмик, остаток замковой стены, и теперь мучился с плотными завязками моих панталончиков.
Я взвизгнула и наградила кавалера оплеухой. Тот не обиделся, оплеухи в наших отношениях были делом привычным.
– Я должен был попробовать. – Пьер многозначительно округлил свои голубые глаза и потер щеку. – Когда-нибудь ты не успеешь меня остановить.
Да уж, когда-нибудь я потеряю бдительность, лет через тридцать, не раньше, уж тогда-то он и развернется на все оставшиеся силы.
А впрочем, зачем ждать? Достойный муж и семейство мне не светят. Подруги уверяют, что, отказываясь от труляля, я теряю очень многое. Может, насколько мне не нравятся мужские поцелуи, настолько понравится все остальное?
– Ты будешь на празднике? – спросил меня Пьер. – Леди Шерези тебя отпустит?
– На празднике сенокоса? Конечно!
Для окружающих я была безродной сиротой, которая живет в замке из милости. Спрашивать разрешения у матушки я не собиралась. Будет весело. Все напьются до животного состояния, будут танцы и песни, к небу взметнется пламя костров, я надену премилое платье, юбки которого должны развеваться в хороводе. Кстати, если я собираюсь возлечь на ложе страсти с красавцем-кузнецом, можно будет это сделать уже сегодня.
– Не танцуй ни с кем, кроме меня, – велел Пьер.
– Не напивайся, – велела я. – Твоя выносливость нам сегодня понадобится.
– Это зачем это?
Мой кавалер иногда проявлял непроходимую тупость.
– До начала праздника я собираюсь посетить фату Илоретту, чтоб разжиться у нее особым зельем, препятствующим зачатию детей.
– Вот оно что. – Пьер почесал свою макушку, заросшую светло-льняными волосами. – А зачем?
– Я собираюсь с тобой переспать, дубина! – торжественно изрекла я и, поднявшись с травы, взяла в руки корзину.
Парень, видно не совладавший со свалившимся на него счастьем, остался лежать.
Магда хлопотала на кухне, единственном помещении в замке, за которое мне было бы не стыдно, появись здесь даже королева Аврора. Кастрюли блестели, начищенные песком, огонь в плите полыхал, на столе, который полагалось скоблить не менее двух раз в день, подходило тесто для вечернего пирога.
– Куда нам столько? – спросила я, ставя корзину на скамью.
– Господам на ужин, – ответила Магда, – а остальное я отнесу на праздник, и пусть деревенские кумушки умоются. Лучше моих пирогов во всей Ардере не сыщешь.
Это было правдой. Я перебрала ягоды и уже собиралась отправиться к фате Илоретте, в ее уединенное лесное жилище, когда на кухню заглянула моя родительница. Руки леди Шерези были измазаны краской, а карие, как и у меня, глаза полыхали привычным творческим безумием.
– Куда нам столько? – спросила она и получила от Магды тот же обстоятельный ответ, который был дан и мне на тот же вопрос.
Я