на тренировке.
Рита встала из-за стола и подошла к нему ближе. Она невольно ухватилась пальцами за столешницу, едва её взору предстали красные отметины не только на плечах, но и на его спине. Они чётко просматривались сквозь тонкий трикотаж футболки.
Она развернула его к себе и, склонившись, посмотрела прямо в его глаза.
– Они что тебя бьют? – громко произнесла Марго, нарушая воцарившуюся в комнате тишину.
Мальчишка отрицательно покачал головой и, отвернувшись к столу, опустил глаза.
Рита осторожно взяла его за плечи и, снова развернув, прижала его к себе.
Алексей обхватил её руками за талию и уткнулся лицом в её платье.
Рита гладила его по волосам и сдерживалась, чтобы не разрыдаться в голос. Кровавые следы на теле мальчика стояли у неё перед глазами.
Заметив стоявшего на пороге кухни Воропаева с сумкой в руках, она склонилась и, коснувшись губами волос мальчишки, слегка отстранила его от себя и, преодолев разделяющее их расстояние с Александром, схватила его за руку и стремительно покинула комнату.
Оказавшись за закрытой дверью, она сложила руки на груди и гневно посмотрела на него.
– Вы что совсем чокнулись? Ему почти четырнадцать, а вы используете средневековые методы наказания! – закричала она. – За что? Что он мог такого сделать, что надо было так изуродовать его тело?
– За то, что всего-навсего изъявил желание вернуться к спорту и пошёл вместе со мной к тебе в кафе, – Воропаев тяжело опустился на диван, стоявший в углу прихожей.
– Ты хочешь сказать, что это сделала она? – глаза Марго расширились от ужаса.
Воропаев молча кивнул.
– Она мать или волчица? – Рита прикрыла рот ладонью и опустила глаза.
– Я сам не понимаю, за что она его так ненавидит. Я упустил эти четыре года его жизни, а теперь столкнувшись со всем этим, я не знаю, как и с чего мне начать, чтобы всё исправить.
Марго опустилась с ним рядом на диване и немного подумав, коснулась пальцами его руки.
– Ты, поэтому вчера не приехал ко мне?
– Да. Я, к сожалению, вошёл в комнату, когда она его уже избивала. Я не мог его оставить одного в таком состоянии, сама понимаешь. Ритуля, я ведь его отец, пойми, и мне больно вчера было так, словно с меня самого заживо содрали кожу и… – он не договорил, потому что заметил на себе её пристальный взгляд.
– Ты прав, сын важнее всего в этой жизни, а я просто дура и эгоистка. Прости меня, пожалуйста, – она склонилась и коснулась губами его щеки.
Воропаев повернулся и молча посмотрел на неё. Улыбнувшись, он коснулся её лба своим и прикрыл глаза.
– Пойдёмте кушать, я уже всё приправил специями и лавровым листом и теперь думаю, будет гораздо вкуснее, – раздавшийся громкий голос Лёшки, заставил их резко повернуть головы и улыбнуться.
Шеф-повар стоял на пороге подпоясанный фартуком и смотрел на них с улыбкой, протягивая ароматное мясо на тарелочке.
Улыбнувшись друг