от ужаса глазами на ее окровавленный обрубок и исходил визгом.
За последний год Джейн довелось видеть немало разного рода ран, и все же она не могла сдержать приступа острой жалости.
– О боже милосердный! – воскликнула она. – Бедное дитя!
Она тоже встала на колени вместе с ним и обняла, бормоча слова утешения. Уже скоро он перестал кричать. Джейн даже надеялась, что теперь он просто заплачет, но мальчуган в глубоком шоке впал в полнейшее молчание. Держа его в объятиях, она ощупала его предплечье и нашла место, пережав которое, смогла остановить обильное кровотечение.
Ей понадобилась его помощь. Она была обязана заставить его говорить.
– Муса, как это случилось? – спросила она на языке дари.
Он не отвечал. Она повторила вопрос.
– Я подумал… – Его глаза сделались еще шире при воспоминании о происшедшем, и голос снова перешел почти в визг, когда он продолжил: – Я подумал, что это МЯЧИК!
– Ну-ну, чуть тише, – пробормотала она. – Скажи мне, что ты сделал?
– Я ПОДОБРАЛ ЕГО! Я ПОДНЯЛ ЕГО!
Она крепче обняла мальчугана, все еще успокаивая.
– И что случилось потом?
Его голос оставался дрожавшим, но истерика прекратилась.
– Он бабахнул в моей руке, – сказал Муса, достаточно быстро унимая страх и возбуждение.
Она взяла его правую руку и положила под мышку левой.
– Сжимай там, где сжимала я, – попросила она и наложила его пальцы туда, откуда только что убрала свои. Кровь снова потекла из раны. – Жми сильнее, – велела она.
Мальчик подчинился, и струя крови перестала изливаться. Джейн поцеловала его в лоб. Он оказался влажным и холодным.
Она бросила свою одежду кипой рядом с Мусой. Ее облачение состояло из того, что обычно носили афганские женщины: мешковатое, похожее на балахон платье поверх хлопчатобумажных штанов. Она взяла платье и разорвала тонкую материю на несколько полос, а затем принялась накладывать жгут. Муса наблюдал за ней круглыми от страха глазами, но молча. Отломив сухую ветку от куста, она использовала ее, чтобы окончательно затянуть жгут.
Теперь он нуждался в перевязке, болеутоляющем лекарстве, в антибиотике, чтобы предотвратить возникновение инфекции, и в своей матери, которая смягчила бы для него душевную травму.
Джейн влезла в свои штаны и затянула на них поясок. Она уже жалела, что в спешке совершенно уничтожила платье – вполне можно было сохранить хотя бы его верхнюю часть. А теперь оставалось надеяться, что по пути к пещерам ей не встретится ни один мужчина.
Да и как она сможет доставить туда Мусу? Она не хотела заставлять его идти самостоятельно, не могла посадить себе на спину, потому что он не мог держаться за ее шею. Джейн вздохнула. Ей придется нести его на руках. Она присела на корточки, завела одну руку ему под плечи, а другую – под колени, а потом подняла, используя в большей степени силу ног, чем спины, как ее научили на занятиях по физической