между небом и водой. Я стоял, не оглядываясь. Паспорт был спрятан во внутреннем кармане, я прижимал его к телу. Небоскребы Манхэттена исполинскими стражами вырастали в ослепительно голубом небе. Вся переправа заняла лишь несколько минут.
Когда мы уже причаливали, один из пассажиров не смог удержаться от слез. Это был тщедушный старичок на тонких ножках и в старомодной велюровой шляпе. Бородка его затряслась, и он упал на колени, простирая руки к небу в истовом и бесцельном жесте. При ярком свете утреннего солнца это выглядело и трогательно, и комично. Супруга старичка, вся в морщинах, маленькая, смуглая, как орех, досадливо стала его поднимать.
– Костюм перепачкаешь! А он у тебя только один!
– Мы в Америке! – лепетал старичок.
– Ну да, да, мы в Америке, – крикливым голосом ответила ему жена. – А где наш Иосиф? Где Самуия? Где они? Где наша Мириам, где они все?.. Мы в Америке, – повторила она. – А все остальные где? Поднимайся и помни о костюме!
Своими мертвыми, неподвижными, словно у жука, глазами она теперь смотрела на всех нас:
– Мы-то в Америке! А где остальные? Дети где?
– Что она говорит? – поинтересовался Уотсон.
– Радуется, что наконец-то в Америке.
– Ах вот оно что! Еще бы! Тут у нас земля обетованная. Вы ведь тоже рады, не так ли?
– Очень! Большое вам спасибо за помощь.
Я осмотрелся. Вокруг меня, казалось, бушует автомобильная битва. Никогда прежде мне не доводилось видеть столько машин одновременно. В Европе до войны машин было немного, да и бензина почти всегда не хватало.
– А где же солдаты? – удивился я.
– Солдаты? Какие солдаты?
– Но ведь Америка ведет войну!
Уотсон широко улыбнулся.
– Война в Европе и в Атлантике, – доброжелательно растолковал он мне. – А здесь нет. В Америке войны нет. Здесь у нас мир.
На секунду я даже забыл об этом. Враг далеко, где-то на краю света. Здесь не надо оборонять от него границы. Не надо стрелять. Здесь нет руин. Нет бомб. Вообще никаких разрушений.
– Мир, – повторил я.
– Не похоже на Европу, верно? – с гордостью спросил Уотсон.
Я кивнул.
– Совсем не похоже.
Уотсон показал на другую сторону улицы.
– Вон там стоянка такси. А напротив остановка омнибуса. Не пешком же вы пойдете!
– Отчего же. Именно пешком. Я вдоволь насиделся взаперти.
– Ах вот что. Ну как хотите. Кстати, в Нью-Йорке вы не заблудитесь. Почти все улицы здесь по номерам. Очень удобно.
Я брел по улицам, словно пятилетний мальчуган – как раз на столько, должно быть, хватало моих знаний английского. Я брел сквозь ошеломляющий поток звуков, слов, смеха, криков, клаксонов, сквозь все это взбудораженное кипение жизни, которому пока что не было до меня никакого дела, хоть оно слепой силой прибоя и рвалось во все мои чувства. Я слышал вокруг себя только шум, не понимая отдельных звуков, я видел вокруг себя только свет, не понимая, из чего он возникает