где возвысили, а где кинули. История Амантая Турекулова – во многом слепок с его судьбы. Плюс дополнительные детали.
Так получается собирательный образ. Поэтому меня всегда раздражает, когда спрашивают: «А это кто?» И называют конкретные имена. Чем наши воронежские чиновники отличаются от тех, что сидят в Курске или Белгороде? Ничем. Как близнецы-братья.
– И все-таки некоторые ваши персонажи очень напоминают конкретных людей. Получается, для «эпизодической роли» можете взять реального человека и представить его как типаж?
– Только если он действительно воплощает какой-то тип. Я же все-таки писатель старой школы. Можно пойти на поводу у публики и описать, скажем мягко, человека нетрадиционной сексуальной ориентации. Разве это тип? А вот типичного чиновника могу. Потому что чиновничий мир, как я уже сказал, живет по своим законам. Он структурирован. У его обитателей особые представления о добре и зле, о себе. Попавший в такие условия либо меняется, либо этот мир его выплевывает.
И я пытаюсь отобразить какие-то общие черты. Но двадцать чиновников описать не могу – никакой книги не хватит. Поэтому прессую все детали в одного героя, в его жизнь. Но опять же, этот персонаж не должен быть серой мышкой. Тот же Амантай у меня талантливый, способный – лучший представитель своего вида. Ублюдков полно и так – что их описывать?
– Какие еще техники применяете для раскрытия образа героя, изображения его динамики? К примеру, уделяете ли осознанное внимание речевой характеристике?
– Обязательно. К сожалению, на сегодняшний момент речевые характеристики во многом стерлись. И это понятно: сильно повлияли ТВ, радио, газеты, общее образование в школе. Раньше можно было показать: так говорят в том регионе, а так в этом. Слой приказчиков изъясняется одним образом, прислуга – другим, а барин – третьим. Сейчас грани уже настолько размыты, что разницу между людьми уловить трудно. Хотя все-таки иногда пытаюсь использовать и этот образный ресурс. В романе «Святые грешники» есть глава «Последний ительмен» – жена одного из главных героев там цокает, чокает. Потому что это такой глухой угол, в котором еще сохранились свои ярко выраженные особенности. А если люди живут в большом мире, в Москве, то описать их с речевой стороны труднее. Есть только некоторые вещи, которые отличают. Например, мне иногда говорят: «Видно, что вы с юга России – по фрикативному “г”. В целом же возможностей для использования таких деталей меньше. Хотя я стараюсь. Некоторые даже отмечают, что у моих героев есть стилевое разнообразие языка.
– А какой подход используете в описании обстановки, в которой действуют персонажи?
– Конечно, это тоже особый метод. И если говорить о глубинных вещах, от него и надо идти. Когда я учился писать, брал великие произведения: «Тихий Дон», «Войну и мир» – изучал досконально. И стал понимать секреты мастерства.