в толщине и прочности, и я наконец–то впервые увидел живого арахнида. Мохнатый, слегка приплюснутый тёмно–серый, почти чёрный увенчанный маленькой головкой с солидными жвалами комок размером примерно в полторы человеческих головы, раскинув в разные стороны восемь массивных суставчатых лап длиной как минимум в мою руку, неподвижно сидел в самом центре громадной паутины на высоте примерно в три человеческих роста. Паутина тонкой, почти незримой завесой перегородила широкий, шагов в десять–двенадцать, проход между двумя деревьями. Я даже не заметил бы эту незримую сеть, если бы на её нитях не блестели мелкие капельки ещё не испарившейся утренней росы. Остановившись перед замершим в центре ловчей сети пауком примерно в тридцати шагах, мы с Ирумой стали внимательно рассматривать первого увиденного нами арахнида.
Паук выглядел достаточно мерзко с человеческой точки зрения. Уродливое раздутое брюхо на спине покрывали роговые наросты, чешуйками спадающие на бока – вероятно, та самая хитиновая броня, о которой нас предупреждали встреченные охотники. Незащищённым оставался лишь небольшой участок брюшка арахнида в том месте, откуда из него выступали суставчатые сочленения лап. Брюшко покрывала тонкая бурая шёрстка, плавно переходящая в хитин по бокам. Вероятно, хитин образовался в результате срастания трансформированных шерстинок, и по прочности должен был быть эквивалентен кости. Раздробить такую защиту способен лишь сильный удар, а, значит, наши луки для защиты от пауков окажутся бесполезными, равно как и острые как бритва ножи для разделки добычи, покоящиеся у меня и у Ирумы в ножнах, крепящихся на бёдрах. Видимо, к точно таким же выводам пришла и моя спутница, тихо обратившись ко мне со словами:
– Осторожно отходим назад, не вспугнув арахна.
Повторять дважды мне было не надо. Я и сам понимал, что отступление в данном случае – самый лучший выход. Отойдя по старым следам на пару километров и почувствовав себя в относительной безопасности, Ирума выбрала участок леса, просматривающийся в разные стороны шагов на сорок–пятьдесят и свободный от паутины, после чего, сбросив на палую листву свой походный мешок, сказала:
– Привал. Будем думать, как идти дальше, и готовить оружие против арахнов. Без оружия мы не пройдём, а наши луки в качестве оружия не годятся
Понимая правоту девушки, я, слабо разбираясь в местных видах вооружения, спросил:
– И что ты предлагаешь? Быть может, мы всё же попробуем справиться твоей магией?
– Ты же слышал пояснения охотников? Они утверждали, что на пауков не действуют магические плетения. Любой направленный в них боевой конструкт просто растечётся по поверхности хитиновой брони, практически не принеся вреда. Или впитается в арахна, лишь усилив его.
– Встреченные нами охотники упоминали о возможности косвенного влияния на арахнидов. Мы можем воздействовать на них с помощью огня или холода. Если даже пауки иммунны к прямому воздействию магии, то спалить или заморозить участок пространства вместе с пауком ты,