Шрэка и осла, скептически хмыкнул: – О, парковые ханыги: Пиотровский опять на умняке, и Пачишин башку побрил зачем-то.
– Блин, весь сюрприз испортил, – заворчали технари, стаскивая маски.
– О, а вы че, в масках, что ли, были? – ненатурально удивился Вова.
– Блин, Вован, тебе ничего не привезли, – смутились братья, – да там ничего подходящего и не было.
– Ему бы принц, тот, который из мультика, на Баскова похож, подошел, – подсказал обиженный Пиотровский.
– Ага, ага, – закивали братья и в голос запели:
Золотые яйца, золотые,
У майора у Володи были,
А сотри с них слой песка и пыли —
Снова станут яйца золотые!
В соседнем кабинете горевавший о разбитой машине помощник командира по работе с личным составом, услышав песню, схватил пульт и начал переключать каналы. «Какой он красавчик, Басков; блин, да на каком же канале?» – щелкал пультом помощник.
– Браво! – заявил Аллилуев, осторожно втиснувшийся в кабинет. – Братья неподражаемы; кому витаминку, господа? С восьмидесятых годов на складе лежат, все никак раздать не могу.
– Пилюлькин! – радостно загомонили братья, кидаясь к майору.
– Не хватает трех фигурантов, – подытожил Вова, – бывший командир особой группы восседает в штабах других округов. Так что его мы хрен дождемся. Остались начфиненок и – трижды орденоносный уничтожитель «Тойот» – царь Леонид! Так что, господа, ждем появления. Всех предупреждаю – командир группы – я, так что со всей ненавистью придется насиловать скот и угонять продажных женщин. Задачи реально еще никто не знает, но, чую, будет все намного хуже. Комбриг сидит в кабинете, над телеграммой воет.
– Вова, а не страшно тебе группером идти, это же все-таки не в штабе бабами в строевой рулить? – подначил Пиотровский.
– После того количества штатов бригады, которое я видел, после стольких невинно уволенных контрабасов и выведенных за штат офицеров, глядя на задохликов-годичников, из которых за год хотят сделать угрозу ядерному потенциалу НАТО, мне ни хрена не страшно, – спокойно отвечал Черепанов. – Мне страшно, что жена комбрига снова в бригаду вернется служить, а это, уж поверьте, скоро будет в главном мобилизационном. Бумажки вот-вот подпишут. Так что лучше я юность боевую вспомню, чем новую анальную трещину и разрыв мозга заработаю.
– Ну да, по кустикам и перелескам скакать сейчас намного проще, – поддакнул один из Артемьевых, – а то чего доброго из-за какого-нибудь ненароком напуганного «слоненка» по прокуратурам затаскают да всех выплат лишат.
– Ха! Лене Ромашкину вон вообще в четырехсотом отказали. Он в прошлом году в жизни бригады не участвовал, – добавил Пачишин, пытаясь куснуть за ухо свою маску.
– Это ж за что его так сурово-то?
– А он в прошлом году семь месяцев в части не появлялся, в Чечне в Разведслужбе, гад, отсиживался, – хихикнул Пиотровский.
– Ромашкин может, – сказал Аллилуев, – вечно то на прыжках прячется, то по соревнованиям бегает.
Дверь