от влияния тела невозможно соединиться с чистой истиной, то тогда подлинное знание либо недостижимо, либо достижимо только после смерти. Однако, как оказывается, соединение чистой истиной возможно, если человек овладевает способностью мыслительной работы души.
Мыслительная работа души открывает справедливое само по себе, прекрасное и доброе. Средствами автономной работы мысли, отрешившись от собственных глаз и ушей, от своего тела, философ овладевает предметом собственных желаний. Предмет этот истина18. Но кто может пойти по пути истины, если это путь тех, кто умеет не увлекаться страстями, кто больше всех пренебрегает телом и живет философией. Те же, кто воздерживается от одних удовольствий просто потому, что боится потерять другие, горячо их желая и целиком находясь в их власти, следуют, по выражению Платона, «туповатой рассудительности», стремясь разменять большее на меньшее.
Подлинная добродетель сопряжена с разумом, независимо от того, сопутствует ли ей удовольствие или страх.
Путь к истине определяется исчезновением страха смерти, ибо иначе невозможно приобщиться к разуму во всей его чистоте. Это – путь к подлинной рассудительности. Идеальная жизнь души среди идеальных сущностей это и есть соприкосновение с истиной, совокупностью чистых эйдосов, которые являются исходными прообразами эмпирических реалий действительного мира. Как оказывается, этот мир не является действительным и поэтому сам по себе не может быть истоком истины. Необходимы очищение от безрассудства тела и объединение с чистыми сущностями, познание всего чистого. «А нечистому касаться чистого не дозволено»19.
Настоящий философ видит в отделении души от тела освобождение. Эту аргументацию Платон вкладывает в уста Сократа перед его казнью. Сократ в своей беседе с Кебетом и Симмием приводит доказательства бессмертия души: диалектическое – возникновение смерти из жизни и жизни из смерти; когнитологические – возникновение истинного знания из припоминания прошлого бытия души как форм ассоциативного восприятия реальности и как его соответствия идеальному образу, возникающего из взаимодействия реалий эмпирического мира, открывающего наличие универсалий идеального мира; онтологические – безвидность, а значит, неизменность, неразложимость души, ее связь с божественным началом. Стало быть, философская проблема истины состоит в выявлении реальности и сущности души как обладающей бытием, определяющим ее связь с бытием универсальным, всепроникающим, постижение которого совпадает со становлением адекватного самосознания. Речь, стало быть, идет об эйдосе души. Признание реальности эйдоса души есть вместе с тем открытие реальности истины. Если эйдос души это всего лишь фантазия, то тогда отсутствует подлинная, константная реальность, допускающая возможность истины. Не владея верным путем к истине, человек попадает в большую беду, и это явление становится массовым. Утрата правильного пути к истине обретает свои негативные