есть настроение?
– Александровские, что ли, опять напутали? – «догадался» Гоша. Артур быстро развернул его за плечи в нужном направлении и зашептал торопливо:
– Сфокусируй – Кое-Как с ментами… Въехал? Без рукопашной. Обгоняем. Ты – немой. Делаешь, как я. Тереть некогда.
Гога кивнул, не думая:
– Ну, Тульский, будем тонуть – без тебя не захлебнусь. Поперло!!!
– Если тонуть, Гаврюша, то лучшая позиция – рыбья. За группу – больше дают.
– Не учи моченого!
– Не тявкай.
Варшава задумчиво посмотрел им вслед, вздохнул и побрел на 5-ю линию к знакомому банщику, в прошлом имевшему прозвище Есаул – из-за кавалерийской осанки и постоянно снисходительного тона.
Жизненный опыт показывал Варшаве, что в лучшем случае он увидит ребят к вечеру – в синь избитых.
– Ничего, – сказал вслух вор, давя в себе переживания, – мусора в грунт втопчут, но ведь не покалечат…
Между тем Артур и Гоша, промчавшись по лабиринту проходных дворов (на Васильевском надо родиться, чтобы не блуждать в проходняках), осторожно выглянули из подворотни метрах в пятидесяти перед оперативниками.
Артур чуть шатнулся назад за смятую постоянными пинками молодежи водосточную трубу и выровнял дыхание.
– Все, Гога, не дыши.
Чинно и благородно они вдвоем не спеша вырулили на улицу.
…Кое-Как, уже приняв свершившееся за факт, не особо сопротивлялся, но куражился вовсю, смущая и сбивая с панталыку интеллигентски рефлексирующую потерпевшую:
– Дамочка, вы обратите внимание – получается-то как: кошель якобы я взял, а топорщится он почему-то в левом кармане гражданина начальника!
Витя Андреев действительно подобрал скинутый кошелек за сиденьем в трамвае и сунул себе в брючный карман, и тот купеческой мошной обвис чуть выше колена. Если бы Кое-Как резанул сумку у рыночной торговки – она бы нашлась, как ответить, но сейчас Андреев придерживал за локоток особу воспитанную и думающую, работать с такими потерпевшими было и проще, и сложнее – нравственность, она штука тонкая.
– Игорек, у-го-мо-нись, – по слогам выговаривал Витя Андреев, но Кое-Как угомониться не желал:
– Не надо! Я, может, желаю гимн Родины… Граж… – Тычок под ребра заставил его поперхнуться.
Оперативник Жаринов без злости, с одним лишь только мудрым провидением негромко предупредил:
– В камере с махрой – остро, не скули потом.
Кое-Как не внял и снова заблажил:
– Гражданочка, нет, вы заметьте: как придем, вы – писать, чего не видели, а деньги ваши выкрошат из меня. Вы, я вижу, университет… Ах ты ж!.. – Кое-Как согнуло от боли в вывернутом указательном пальце. Жаринов укоризненно покачал головой.
Потерпевшая между тем смущенно думала о том, что кошелек действительно украл вот этот вот мазурик, хотя она и впрямь ничего не видела. Запомнила лишь давку и потом – рубашку сотрудника, выскочившую