Обамы (что, в частности, выразилось в отказе ратифицировать Договор СНВ, который удалось преодолеть с большим трудом).
В России противоборство вокруг внутренней и внешней политики имело менее открытый, но более глубинный характер. Императив социально-экономической модернизации, новые угроза и вызовы XXI в., противодействие которым требовало сотрудничества с Западом, предполагали выбор пути, о котором писал Медведев в своей нашумевшей статье. Тогда это было воспринято вполне серьезно.
Противники такой линии понимали, что новый президент победил в 2008 г. при поддержке Путина, был тесно с ним связан в политическом и личном отношениях, имеет весьма ограниченную свободу рук. Все силовые посты остались в руках путинских назначенцев, в законодательной власти сохранилась монополия путинской партии «Единая Россия», регионы возглавляли лояльные Путину губернаторы, мэры и президенты. Но консерваторы неплохо знали (или чувствовали) российскую историю, которая дала много примеров превращения незаметного и зависимого лидера в самостоятельную фигуру и его освобождения от бывших соратников (Сталин, Хрущев, Брежнев, Путин). Поэтому с приходом Медведева – лидера нового типа с современными и вполне демократическими взглядами – традиционалисты упреждающим порядком пошли на обострение, чтобы держать нового президента под постоянным давлением.
Либеральные речи Медведева раскрепостили политическую обстановку в стране. К сожалению, дальше слов дело не пошло. Экономический кризис обнаружил неподготовленность российской экономики. Отсутствие внятной стратегии выхода из него, глубокие разногласия внутри исполнительной власти, неспособность изменить экспортно-сырьевой характер экономики и слабые надежды на успех перемен в будущем были следствием всевластия и неуправляемости федеральной бюрократии. Еще в бытность свою вице-премьером Д. Медведев сформулировал в Давосе три высших национальных приоритета России: диверсификация экономики, создание современной экономической инфраструктуры, инвестиции в человеческий капитал. Но эта прекрасная концепция никак не отражалась в федеральных бюджетах на 2007–2008 гг. и в поправках, внесенных после начала кризиса: по-прежнему самые крупные статьи расходов были на содержание госаппарата, национальную оборону и внутреннюю безопасность.
Если исполнительная власть безмерно разрастается и подавляет все и вся, то высшее политическое руководство становится ее пленником, а не хозяином. Чем-чем, а аппаратным искусством бюрократия владеет в совершенстве, умеет направить решения лидера в нужную для себя сторону, отвлечь или изолировать его от нежелательных альтернатив. Лишь беспощадный террор сталинского или гитлеровского типа способен держать бюрократию в узде (именно поэтому в нынешней России столь сильна ностальгия по «сильной руке»). Но сторонники этого простого рецепта забывают, что в таком случае вся страна становится заложником настроений и пороков одного человека и