если персть
глаза неплакавшие колет,
не говорите: это месть,
скажите: мертвые глаголют!
И не стращайте! Что конвой,
кому сама земля охрана!
Я – вдох один, но выдох мой –
От Соловков до Магадана.
«Собрался к маме – умерла…»
Собрался к маме – умерла,
к отцу хотел – а он расстрелян,
и тенью черного орла
горийского весь мир застелен.
И, измаравшись в той тени,
нажравшись выкриков победных,
вот что хочу спросить у бедных,
пока еще бедны они:
собрался к маме – умерла,
к отцу подался – застрелили…
Так что ж спросить‐то позабыли,
верша великие дела:
отец и мать нужны мне были?
…В чем философия была?
Фестиваль песни в Cопоте в августе 1969 г
Над черной пажитью разрухи,
Над миром, проклятым людьми,
Поют девчонки о разлуке,
Поют мальчишки о любви.
Они глядят на нас в тревоге
И не умеют скрыть испуг.
Но наши страхи, наши боги –
Для них смешной и жалкий звук.
И наши прошлые святыни
Для них – пустые имена.
И правда – та что посредине, –
И им, и нам еще темна.
И слышит Прага, слышит Сопот
Истошный шепот: «Тру-ля-ля!»
Но пробивается сквозь шепот
Кирзовый топот патруля:
Ать-два! Ать-два! Ать-два!
Нас отпустили на поруки –
На год, на час, на пять минут…
Поют девчонки о разлуке,
Мальчишки о любви поют.
Они лады перебирают,
Как будто лезут на рожон.
Они слова перевирают:
То в ре-мажор, то в соль-мажор…
А я крестом раскинув руки,
Как оступившийся минер, –
Все о беде да о разрухе,
Все в ре-минор да в ре-минор…
Голгофа
Понеслись кувырком, кувырком
Опечатки последнего тома.
Сколько лет я с тобою знаком?
Сколько дней ты со мною знакома?
Сколько медленных дней и минут –
Упустили мы время, разини!
Променяют – потом помяну́т:
Так не зря повелось на России!
Только че́м ты помянешь меня?
Бросишь в ящика пыльную прорубь?
Вдруг опять, среди белого дня,
Семиструнный заплещется голубь,
Заворкуют неладно лады
Под нытье обесславленной квинты…
Если мы и не ждали беды,
То теперь мы воистину квиты!
Худо нам на восьмом этаже
Нашей блочно-панельной Голгофы!
Это есть. Это было уже.
Это спето – и сложено в строфы.
Это хворост для наших костров…
Снова лезут докучные гости.
И кривой кладовщик Иванов
Отпустил на распятие гвозди…
«Жизнь