назад, воплощение в реальности нереализовавшегося стремления подлинного автора быть со своим героем – по отношению к своим обидчикам – всегда на шаг впереди: герой Второй части романа Сервантеса уже проходит по барселонским улицам, а творение авельянед еще находится в типографии!
Ведь, дописывая ДК 1615, Сервантес очень хотел, чтобы именно так и было.
Преображение средневекового вертикального художественного пространства в «Дон Кихоте»
Работа представляет собой сравнительный анализ художественного пространства у Данте и Сервантеса, развивающий идею Бахтина о «топографических» свойствах художественного образа телесного. Особый тип вертикального художественного пространства, обычно ассоциируемый со Средневековьем и поэмой Данте, однако, особым образом проявляется и в романе Сервантеса, более того, занимает в нем значительное смысловой место.
Ключевые слова: Сервантес, Данте, Бахтин, Дон Кихот, Санчо Панса, хронотоп.
Svetlakova O.A. The cronotopical motifs and images in Cervantes’ Don Quixote
Summary. The article considers classical legacy in Cervantes’ Don Quixote, focusing on Cervantes’s use of cronotopical motifs and images associated with the cornerstone of European literature,’s Commedia Divina in particular, in the light of Mikhail Bakhtin's concept of topographic features, which suggests a connection between a character's physique and the novel's poetics of space. The poetics of Dante’s poem appears to be fundamental for Cervantes’s novel while the allusions to the Italian classic become a significant part of novel’s central image.
Утверждение и оправдание индивидуальности сопровождается в начале Нового времени сменой вертикальных (как у Данте) космически-мистериальных координат художественного пространства – координатами горизонтальными, безакцентными. Движение в космически-мистериальном пространстве всегда ценностно ориентировано: верх и низ там принципиальны, имеют, по выражению Бахтина, «топографическую полярность»54, чувствуют под собой ад, а над собою рай. Движение в горизонтальной, безакцентной и бесценностной системе координат суетливо и лишено смысла. Следует добавить к этой бахтинской установке, что в сказочной, уводящей за горизонт будущего горизонтали народной утопии («за морями, за долами») также можно усмотреть как бы положенную на землю существенно-ценностную вертикаль художественного пространства.
Начало Нового времени в литературе, особенно в его вершинных проявлениях (Сервантес, Шекспир) привлекает особое исследовательское внимание, когда мы хотим уяснить себе, как именно художественное пространство отражает эпохально обусловленные, а не более исторически мелкие или случайные трансформации. Некоторые важные замечания успел сделать сам Бахтин. Соглашаясь с тезисом Эрнста Кассирера из его работы «Индивид и космос в философии Ренессанса» (1927), Бахтин пишет: «Если нет абсолютного верха и низа, то все моменты бытия одинаково приближаются к Богу. Отсюда и новые формы религиозности. Поскольку нет абсолютного центра, – каждое бытие, каждая индивидуальность получают центр в себе самом. Отсюда оправдание индивидуальности»55. Одновременно возникает пафос разрушения замкнутого, иерархически выстроенного космоса, восходящего