что, возможно, у нас и не будет никакого будущего, если продолжится вымирание лесов, разрастание озоновой дыры и перенаселение. Несмотря на это, нас не страшила угроза апокалипсиса. Мы путешествовали по Италии, где узнали, что нельзя путать пасту с яичной лапшой, как готовить ее до состояния аль денте и что жуткие немецкие спагетти едят вилкой и ложкой. Также мы открыли эспрессо, который не сравнить с немецкой жижей. Кроме того, мы импортировали итальянское чувство стиля и тосканское вино.
Вымирание лесов не наступило, озоновая дыра затянулась, преобразование энергетики позволило отключить атомные электростанции, а первые магазинчики, занимавшиеся продажей экологически чистых продуктов, превратились в сетевые супермаркеты. Некоторые все же построили успешную карьеру, другие создали семьи, и многие из них построили собственные дома. Своим детям мы рассказываем об удивительных временах, когда не было ни Интернета, ни мобильных телефонов. Каким, собственно, образом нам удалось со всем этим разобраться? И как мы вообще смогли выжить, если во времена нашего детства в каждой жилой комнате было полно дыма, а предупредительные указатели еще не были изобретены? Я еще помню лекарства своей бабушки, к которым не прилагались инструкции.
Теперь же мы должны стать бест-эйджерами или еще какой-то там ерундой?! Нет, мы заслужили лучшее название. Я назову нас просто «поколение аль денте», потому что мы не только тверды на зуб, но еще и вполне аппетитны. Мы не позволили себе развариться и размякнуть.
Моника: приглашение на 29-й день рождения
«В 19 лет женщина может быть очаровательной, в 29 – восхитительной, но только в 39 она совершенно неотразима. А старше 39 не становится ни одна женщина, которая однажды была неотразима!»
Размышляя над этим высказыванием Коко Шанель, я, сидя за кухонным столом, сочиняю текст пригласительной открытки на свой «39-й + х день рождения». (Чтобы не напрягать математической переменной, уточню, что «х» – это одиннадцать). Действительно, стоит ли приглашать людей на свой «39-й день рождения»? Не почувствуют ли старые подруги себя униженно? Или знакомые, которых я уже давно не видела, скажут разочарованно: «39? А выглядишь намного старше!» Нужно ли здесь привести цитату Коко Шанель, чтобы всем все стало ясно?
Я отбрасываю эту идею и рисую открытку, приглашающую на «Вечеринку по случаю пятидесятилетия», с множеством воздушных шаров. Однако как все-таки нелепо выглядит приглашение на пятидесятилетие, украшенное воздушными шариками. Это ведь не день рождения ребенка. Что же мне тогда вместо этого изобразить? Может, свои морщины? На такое старушечье мероприятие уж точно не придет ни один человек. Я комкаю листок бумаги, мысленно взвешивая, хочу ли я на самом деле отмечать этот день рождения. Не страшно ли будет оставить спереди цифру «5»? В конце концов, вдруг стать такой старой нисколечко не весело, особенно будучи женщиной. Неужели женщина должна оставаться такой же веселой и остроумной, даже когда ей вдруг совершенно