пенсию на руки спустя месяц, после того, как стал жить в газете. Этому вся редакция свидетели. То есть, если бы Дурачок был должен интернату, значит, директор воровал его пенсию…
Я бесилась. Для меня было большим ударом, что у нас в редакции живут люди, меня спрашивали, когда я с этим что-то сделаю. Я ничего сделать не могла – директор интерната скупал с потрохами правоохранительные органы. Где-то год мы с ним бодались, он подал в суд.
Глава 4. Начало болезни
Суд у нас был таким же коррумпированным, как и все остальное. Например, судились мы с одним квартирным аферистом, он убеждал людей отписывать ему квартиры. Чаще всего он практиковал давать взаймы под залог недвижимости, только займы оформлялись договорами дарения или купли-продажи. Естественно, квартиры тут же от людей уплывали. Этот мошенник подал на меня в суд за то, что я его, бедного, разнесла. Судья была его с потрохами.
Я встаю на суде, говорю:
– Значит, так, я могу доказать то, что этот человек мошенник. Мы пригласили на суд вторую жертву мошенника, у меня есть документы по третьей жертве, мы ранее писали еще об одном случае…
Мошенник встает, говорит:
– Против приобщения доказательств, они на меня накопали компромат.
Я говорю:
– Поскольку его репутация в этом суде – предмет спора, я имею права приводить доказательства того, что он мошенник.
Судья доказательств не принимает. Стоит, мы ей отвод объявляем, слезы в глазах, а доказательства не принимает, и все тут… Как всегда. Я, практически, не видела судов, где судья без проблем принимала бы доказательства. А вообще, эта такая жесть, когда иск на несколько сот тысяч, а судья не дает тебе ничего доказывать. Тогда мы просто встали, сказали, что это цирк , а не суд, и ушли. Я, наш соответчик – жертва этого мошенника и редактор, мы все собирались писать апелляционную жалобу. Я ее начала писать первой, заглянула в конец. Не поверила своим глазам. Судья пишет (не дословно, но суть такова): «Конституция гарантирует человеку полную свободу выражения мнения, в статье представлено мнение Б. на ситуацию, поэтому в иске о защите чести и достоинства отказать». Мы потом это решение на многие суды носили.
Но это был суд со счастливым финалом. Сколько их было, счастливых? Единицы. В основном суды были судилищами, где из жертвы делали виноватого или просто отказывали.
Людей выселяли для федеральных строек, предоставляя неравноценное жилье. Приговаривали к уголовной ответственности, за то, что человек на митинге постоял с флажком не того цвета. Всегда в делах о мошенничестве гражданские судьи становились на сторону мошенников. Я не помню, давно было… всех дел, которые заставили меня боятся суд, но помню очень отчетливо, что для меня было огромным потрясением получить иск на миллион от человека, который подкупил прокуратуру, который объявляет войну стариками и инвалидам, от человека, который прекрасно знает, что виноват, и это доказуемо.
Судьей на нашем процессе века была Наталья