было. Я тогда думал: он мне или оставшиеся рёбра доломает, или в люк вылечу. Ну, чё, пойдём голубчиков допрашивать? Ща вот и узнаем: муры они или ещё какая нечисть.
Арман, не миндальничая, просто наступил одному из раненых на простреленную ключицу и прокрутил носком ботинка. Пытаемый взвыл сквозь стиснутые зубы и нецензурно выругался, упомянув всю нашу родню в общем и целом. Пытка повторилась ещё несколько раз, прежде чем раненый бандит скончался от шока.
– Да, чтоб тебя! Ух, ты, какой чувствительный… – расстроился Арман, да и все остальные тоже.
Проверили на разговорчивость второго – молчит, даже не шелохнулся гад.
– Ладно, не хочешь по-хорошему, придётся по-плохому. – Арман скрутил кляп из мокрого платка, которым недавно вытирался, насыпав в него земли, завязал и сунул второму подранку в пасть.
Достал маленький кривой нож, похожий на коготь, с чёрным лезвием. – Не хотел пачкаться, но придётся, – сказал он это тихо, но пробрало даже меня.
Задумчиво, медленно провёл взглядом от головы до ног и обратно, остановился в области живота. Ухмыльнувшись, дёрнул бровью, присел на корточки рядом с побелевшим человеком. – Ну, что, не передумал ещё? – спросил он, задирая ему вещи, оголив нужный участок.
Человек задёргался, пытаясь уползти.
– Не спеши-и-и-и, – прижав дёргающегося каким-то хитрым захватом, быстро сделал несколько неглубоких надрезов по животу. Подцепил край и потянул сверху вниз, медленно подёргивая, то натягивая, то чуть отпуская, лоскут кожи.
Человек замычал на высокой ноте и попытался выгнуться дугой, но Арман держал его мёртвой хваткой.
– Смотри, Док, эту науку тебе ещё не преподавали, – сказал рядом стоящий Кир. – Как раз момент подходящий. Учись. Арман – мастер своего дела, но азы каждый знать должен.
– Если бы ты знал, как я не люблю это грязное дело. – сказал Арман, рассекая тело в области рёбер. – Если это не сработает, – продолжал он своё кровавое деяние, – я сделаю из тебя орла, образина. Док, ты слышал про кровавого орла? – тянул он очередную ленту кожи на глухо визжащем чуваке. – Это, когда рёбра подрубают по позвонку и вытягивают их, как крылья. Иногда даже лёгкие вынимают и вешают рядышком. Обычно, от болевого шока умирают, но этот крепкий, значит задохнётся. А ну, помогите-ка мне его на брюхо перевернуть, а то, чувствую, я с ним до вечера цацкаться буду.
Исполосованный мужик тут же замычал что-то нечленораздельное, показывая всем своим видом, что хочет многое быстро-быстро сказать.
– Поговорим? – Арман глянул тому в глаза. Мужик активно закивал головой.
Пленного посадили, уперев спиной о колесо, вынули кляп изо рта.
– Пить, – прохрипел еле слышно мужчина искусанными в кровь губами.
Студент присел рядом, снял с пояса пленного флягу. Свинтив крышку, нюхнул.
– Ты его что, на самогоне делаешь? На, бормотуху свою, пей, – принялся поить связанного. Жидкость проливалась, текла по давно небритому подбородку. – Ну, что, прорезался голос? – спросил Студент, закрывая флягу.
Допрос