было давно. Он стоял в отцовском кабинете. После пылился на чердаке. Когда открылась школа, я подумал, что тут глобус еще послужит. – Альд Линтон аккуратно забрал у Гвен тяжелый шар. – Хоть с этим позволите вам помочь? Куда его отнести?
– Я покажу.
Гвен пошла вперед, радуясь, что на прошлой неделе успела перебрать хранившиеся в чулане вещи и велела Талуле все вымыть.
– Он стоял на этой полке, – сказала Гвен, первой входя в тесную коморку рядом с ведущей на второй этаж лестницей.
Карлион Линтон вошел следом, но едва приблизился к указанному Гвен стеллажу, как дверь в чулан захлопнулась. Послышались скрежет задвигаемого засова, сдавленный смех и быстро удаляющийся топот нескольких пар башмаков.
«Наверняка братья Бенсоны», – пронеслось в голове у Гвен. Ей с самого утра чудилось, что мальчишки, перешептываясь и переглядываясь на уроках, замышляют какую-то шалость. Но такое!.. Лучше бы это снова была мышь!
– Однако, – обескураженно пробормотал альд Линтон. Света, проникавшего через узкое окошко над дверью, хватило, чтобы увидеть, как вытянулось от изумления лицо мужчины.
– Это дети, – испуганно извинилась Гвен. – Наверное, не видели, как мы вошли. Решили, что дверь бросили открытой…
Оправдания звучали нелепо. Она сама ни на миг не верила, что приехавший с проверкой землевладелец примет эти объяснения, но, страшась его гнева, продолжала говорить, пока не почувствовала, что слезы вот-вот брызнут из глаз.
– Не стоит оправдываться, – покачал головой сквайр, когда она, всхлипнув, все же умолкла. – Вы правы, это всего лишь дети.
– Я совершенно с ними не справляюсь, – призналась, сдержав рыдания, Гвендолин. – Я ужасная учительница.
– Отнюдь. Я видел вас на уроке с малышкой на коленях. Признаюсь, пожалел, что не обладаю талантами своей сестры, чтобы нарисовать увиденное.
Смахнув слезы, Гвендолин с удивлением подняла на мужчину глаза. Голос его звучал спокойно, а на губах играла улыбка.
– Ни одна драгоценность так не подчеркивает красоту женщины, как ребенок на ее руках, – закончил он.
– У вас?.. – Опомнившись, Гвен прикусила язык, но альд Линтон понял, о чем она собиралась спросить.
– Нет, – покачал головой альд. – Детей у меня, к сожалению, нет.
– Простите, – пролепетала Гвендолин. – Вы так говорили, что я подумала: вы очень любите детей… Но вы ведь можете жениться снова…
От страха и волнения она сама не понимала, что говорит, иначе ни за что не вела бы себя настолько бестактно.
Альд Линтон неожиданно рассмеялся:
– О, вижу, местные сплетницы уже просветили вас относительно моих семейных дел. Могу надеяться, что вы не поверили, будто я закопал супругу в лесу. Так ведь поговаривают в деревне?
– Нет! Что вы! В этом обвиняют вовсе не вас! – снова не сдержалась Гвен, вспомнив слова Джесмин о том, что альду Линтон мог убить любовник.
Ответом опять стал смех, но теперь в нем слышалась горечь:
– Для