испарились, как облачко пара. Сегодня есть, завтра нет. Навязчивы только идеи. Например, идея поймать того, кто неуловим.
– Послушайте, – я тряхнула головой, но мысли прояснялись очень неохотно, – зовите лучше Мышкой, вам же не нравятся куколки.
– Разве, – смех в его голосе прозвучал отчетливо, – мужчина способен возражать против излишней красоты?
– Не знаю. – Теперь я отважилась посмотреть ему в глаза, поймала их насмешливое выражение и перестала смущаться.
Почему решила, что не нравятся? Вероятно, по тому, как неуловимо кривились его губы, словно в презрительной издевке, произнося это прозвище чуть не по слогам. Единственный признак, который и признаком считать не стоит.
– Лучше Мышкой, – вздохнула снова.
– Что же ты не спрашиваешь, Мышка? – весело поинтересовался он, не отпуская моего взгляда.
– О чем?
– Почему не нравятся.
– Я подумала, вы знали кого-то… – сказала и замолчала, почувствовав, что попала в точку.
– Я имею информацию обо всех, – отрезал Кериас и продолжил уже более ровно: – Работа, Мышка; фавориток императора приходится проверять… И знал одну, – закончил неожиданно.
Он умел так: построит конец фразы, и, кажется, все ясно, но вдруг точка в последнем предложении вызывает еще больше желания получить ответ на тот же самый вопрос.
– Одну? – уточнила, но не стала спрашивать, был ли он чересчур лично с ней знаком, с той одной.
– Да. Была только одна, – он опять усмехнулся, – с чистым глубоким взглядом. Была и нет.
– Что? – Такой концовки я вновь не ожидала. Просто не подходили его фразы выражению, с которым произносились. Ни горечи, ни даже сожаления.
Вдруг вспомнились разом его резкие слова и странное поведение, заявления и поступки, повергающие в шок окружающих, стремительные жесты, короткие отрывистые фразы и то, что въелось в кровь не хуже собственных привычек, будь то манера поведения или разговора. Насколько все это настоящее? Может, подделка? Заслон против чего-то? Чего-то равнодушного, черствого, такого, что говорит со спокойствием в голосе: «Была и нет». Или у меня просто разыгралось воображение? У библиотекарей ведь богатое воображение.
– Наш завтрак, Мышка, – повторил Кериас то, что я не расслышала в первый раз. – Пойдешь открывать на правах хозяйки?
– Вы их нарочно транслировали? – Почему бы не воспользоваться его манерой общения? Ему-то удается сбивать меня с толку неожиданной сменой темы, а я вот выбрала вернуться к предыдущей.
– Нет. – Он совсем не растерялся. – Думал о тебе, представлял.
И так он это «представлял» произнес, чуть растягивая гласные, глядя прямо в глаза, что меня как молнией пронзило.
– Это даже не сон был?
– Свободная передача эмоций, Мышка. Я расслабился, что с того?
Что с того? Да то, что мне… да то, что я…
– Так откроешь? Там сейчас вынесут входную дверь.
Не зная, как иначе справиться с возмущением, подскочила со стула и, игнорируя усмешку