к дому, словно партизан к вражеской базе. Меня трясло, я выпила немного пива, телефон обрывался от звонков, пришлось выключить его. Эндрю встретил меня на лестничной клетке. «Где ты шлялась?!» – орал он. – «На хрена тебе телефон, если ты им не пользуешься?!» Я спросила, что неужели он волновался, неужели соскучился? Он покраснел, как рак, вены на шее вздулись он попёр на меня, словно бык, на красную тряпку. Рванул, толкая в грудь, зашипел что-то. Я думала, умру либо от страха, либо сломав шею. Я едва удержалась на ногах, увернулась, схватилась за поручень, лишь чудом не полетела по ступеням вниз. Этот придурок кричал что-то невообразимое, когда я, выставив руку, прыснула в его полное ненависти лицо слёзоточивым газом.
Целое застывшее мгновение Эндрю парил в воздухе. Вскинув руки, зажмурив глаза. Я почти поверила, что он взлетит. Но он всего лишь упал, гремя костями, хрустя позвонками, сдирая кожу о бетон.
Ирма замолкает, губы сжимаются в упрямую линию. Переплетает пальцы, складывая руки в замок. Ей больше нечего добавить.
– А что Бен? – через некоторое время спрашивает мистер Вайэр.
– Причём здесь он?
– Вы его видели после того случая?
– Только на суде, но я не понимаю…
Мистер Вайэр как-то особенно тяжко вздыхает и выуживает из папки лист. Протягивает его Ирме. С него на женщину смотрит угрюмый мужчина с взъёрошенными волосами.
– Узнаёте этого человека?
– Это Бен…
– Стив Линес. На его счету 3 убийства. Впрочем, вряд ли у нас имелась возможность застать его с ножом в руке. Он втирается в доверие к семьям, а потом, тем или иным способом вносит разлад, заставляя одного члена семьи совершить преступление.
У Ирмы начинают дрожать руки, края листка мнутся.
– Невозможно. Это какая-то глупая шутка… – шепчет она.
– Повторный пересмотр дела назначен на следующий месяц.
– Боже… Как же так. Боже. Эндрю… Но он же… Я же слышала его голос.
– Мне очень жаль миссис Миррор.
Ирма прячет лицо в ладонях, по её бледным щекам чертят дорожки слёзы. Она бормочет, словно мантру:
– Самооборона. Это была, самооборона…
Со скрипом отодвигается стул, мистер Вайэр, подхватывает папку и твёрдым шагом выходит из помещения. Лязгают засовы. Ирма остаётся одна.
Избавлю от тёщи. Недорого
Пролог
По лестнице многоэтажки поднимался худощавый, измождённый мужчина. Он переставлял ноги так медленно, что его могла бы обогнать пятилетняя дочь Даша. Мужчину звали Олегом, и был он отцом большого семейства, теснящегося в стенах малогабаритной советской однушки.
Чем больше ступеней проходил Олег, тем явственнее горбилась его спина, словно на худых плечах рос камень. И вот, вконец согнувшись, Олег застыл перед обшарпанной дверью, вздохнул обречённо и провернул ключ в замочной скважине.
Дверь распахнулась и на порог выкатилась сдобная баба в засаленном