на уши тишину. Судя по струйке дыма, тянувшейся в воздухе, костер, который они запалили на мосту, всё еще горел.
Машина заехала на виадук и остановилась примерно в пяти метрах от тлеющих стопок журналов и переливавшихся ярко-алым головешек, оставшихся от досок и старой мебели.
Миф, хмурясь и озираясь по сторонам, вышел первым.
Святослав собирался последовать за ним, но вдруг увидел, как его глаза широко раскрылись.
– Смотри-ка, смотри туда! – Миф вытянул руку и начал тыкать пальцем в бордюр, идущий вдоль моста.
Проследив взглядом, Свят увидел, что за время их отсутствия на нём появилась неаккуратная надпись, наскоро сделанная, вероятней всего углем, взятым из догорающего костра. «Забытые Богом отправлены в чистилище» – гласила она. Чуть поодаль от надписи, там же, возле бордюра, валялась чья-то куртка. Никого и ничего больше вокруг не было, всё остальное осталось без изменений.
– Ну и дела брат, – прокомментировал Миф, разводя руками. – Интересно, что всё это значит? И где тот умелец, что нарисовал это корявое граффити? – он подошел к перилам и перегнувшись посмотрел вниз, под мост.
Святослав пожал плечами, еще раз взглянул на странную надпись, а затем отвернулся к костру. Хотелось смотреть на дым и вырывающиеся местами маленькие языки пламени. Хотелось сделать паузу и достать из кармана пусть не Твикс, но просто вкусную шоколадку. Сегодня он решил не ограничивать себя в количестве съеденного шоколада и прочих сладостей. Прессинг дня был такой, что взять и отпустить ситуацию было самым мудрым выходом. Пусть всё идет как идет, своим чередом.
Миф, заметив его настроение, решил поддержать приятеля солидарным мужским молчанием, поэтому, ничего не говоря, просто сел рядом и начал жевать печенье, запивая газированной минералкой. Разобраться, что это за надпись и кто ее сделал, можно было и потом. А сейчас накатила усталость, причем не столько физическая, сколько моральная. Даже в супермаркет за едой ехать было лень.
Начало темнеть. Небо стало неестественно темного цвета: тучи появились из ниоткуда, закрыв солнце, которое еще даже не опустилось за горизонт. Если судить по температуре, на улице было лето, но если судить по тому, что творилось вокруг, было не понять, какое нынче время года. Деревья стояли голые, трава была жухлая, безжизненная, как будто с нее только что стаял снег, но вместо обычной весенней серой наледи пыль ровным слоем покрывала дорожные бордюры.
Миф, Свят и Рудо стояли и молча смотрели на угли костра, клочки недогоревшей бумаги и хлопья пепла с золой, неподвижно лежавшие на асфальте.
Наконец Миф спросил, глядя куда-то вдаль:
– А почему только пес с тобой, когда остальные пропали? Почему не остались, к примеру, твоя мать или отец?
Ему хотелось услышать честный и развернутый ответ, поэтому он говорил неторопливо, не смотря в упор, чтобы не чувствовалось давления с его стороны.
– Рудо – мой самый близкий и верный друг, он всегда был со мной рядом, может,