Меня они не заметили…
На следующий день я, хоть и с трудом и вопреки настоянию Элины, смог пройти с двумя палками несколько шагов. Получилось не очень, но… все же получилось. Больше всего я боялся обезножить – сейчас это смерть.
Еще через день, когда я лежал в домике, ко мне пришел Серый. Вид у него был весьма виноватый.
– Сань… – Серый не знал, куда глаза девать, – ты извини.
– За что?
– Да за мысли дурные. Ты же знаешь, что я про тебя… и про жену твою плохо думал. А оно вон как…
…
– Хорошо такую бабу найти. Которая не бросит, выходит…
– Хорошо, – сказал я, – вообще-то это ты меня извини. Встрял ты из-за меня с воронятами в блудняки.
– Это мы еще посмотрим. Если есть что предъявить – пусть попробуют. Заодно, пусть стрельбу на рынке обоснуют и все их заходы дикие. Как бы им не предъявили за беспределы все ихние.
– Серый, ты же знаешь, они не предъявлять, они мочить будут. Заныкаться бы тебе на время. Залечь.
– Посмотрим.
Мы оба знали, что я прав.
Гонец добрался до Тольятти на следующий день, после чего банда объявила мобилизацию. Тут дело было не только в том, что десять братанов дуба дали, но и в том, что их как лохов сделали. Если не отбиться – потом уважухи не будет, все кому ни попадя клевать начнут.
База воронят была на окраине, в одной из гостиниц. Сейчас там был полный переполох, люди надевали бронежилеты, садились в машины. На верхнем этаже старший – гнали его Клещом – разговаривал с Мобилой. Мобила – такая кликуха была у бывшего спецназовца ГРУ, который выжил и примкнул к банде. Помимо исполнения наиболее важных заказов, он тренировал воронят, вот почему у банды была такая зловещая слава. У него была своя бригада – десантура, морпехи, двое из спецназа.
– Короче, эти камбарские нас под молотки подвели, но с ними потом. Сейчас надо с Ганей за рынок развести, там непонятка. Но этим я займусь, тебе – задание особое.
…
– Серый есть такой. Из деловых, но бригада своя. Немой мне по рации передал – они его выпасали, он с этим ижевским…
…
– Короче, тихо его устанавливаешь, выпасаешь, берешь и сюда. Семью тоже. С ним отдельно разберемся – на кол его сажать или в рабство.
Сажать на кол – одна из публичных казней банды.
– Сделаем. Установочные есть у него?
– Серый. Завод у него свой, сыр вроде делает. Высокий, тощий…
Через несколько часов черный как уголь «Гелендваген» остановился около обваренного со всех сторон сеткой вагончика – закусочной. Мобила вышел, к нему в хвост привычно пристроился Бурка.
Дверь была открыта, только руку просунуть и засов поднять. Зомби так не сможет – местное изобретение.
Внутри было во многом так же, как и до всего этого, только ассортимент сильно победнее. Красивая девушка за стойкой, от зала место продавца тоже отгорожено сеткой.
– Здравствуй, хозяюшка…
– Здравствуйте…
– Чем покормишь?
– Макароны есть. С котлетами. Кетчуп, майонез. Все нормальное…
– Ну, давай…
Бурка прошелся по залу на восемь столиков…
– Чем платить будете?
– Патронами