что в этих болотах можно прожить без гашиша. Где мальчик?
– Какой мальсик?
– Шустрый! Из соседней деревни. У него есть собачонка, забавная такая, лохматая, маленькая, и бросается на чужих, словно тигр.
– Не снаю, не снаю сдесь никаких мальсиков!
Старик продолжал кланяться и непрестанно твердил Нудсу, что если он не будет лечить свою рану его травой, она загноится и заразит кровь. Так продолжалось довольно долго.
Затем Нудс принялся долбить старика вопросами, а старик в ответ только отрицательно качал головой и твердил, что рана у Нудса очень нехорошая, а мальчика он не видел, и никто ему о нем не рассказывал. О партизанах ничего не слышал, рис, да, рис, вот его главная забота, он целыми днями торчит на поле, а урожай маленький, и бывает, что кроме травы совсем нечего есть, рис – его спасение, и ничего такого, что могло бы заинтересовать уважаемых американских солдат, он не знает.
Солнце скрылось за верхушками деревьев, пора было снова думать о ночлеге, мы все озябли, стоя по колено в воде, и всем, кроме Нудса, вся эта канитель порядком надоела. Наконец, он оставил старика в покое, и мы двинулись дальше, ища какой-нибудь продуваемый взгорок, где огромные как лошади комары не так досаждали бы нам.
Когда мы вновь углубились в лесные заросли, Нудс вдруг остановился и отправил одного из бойцов проследить за стариком. Вскоре тот вернулся и сообщил, что старик спрятал свою мотыгу и чуть ли не бегом поспешил куда-то.
– Наверное, к своей старухе.
– К старухе? – Глаза Нудса налились кровью как у быка на испанской корриде. – Остолоп! Ты посмотри на карту, здесь в радиусе семи миль нет ни одной деревни.
Нудс приказал снайперу взять винтовку с оптическим прицелом, забраться на дерево и застрелить старика.
– Я не буду этого делать, сэр.
Таков был неожиданный ответ. Нашего командира едва кондрашка не хватила.
– Почему?
– Я – ортодоксальный христианин, и совесть запрещает мне убивать мирных жителей.
Нудс побелел и сжал свои огромные кулаки так, что громко хрустнули суставы.
– Где это, интересно, твоя христианская совесть увидела здесь мирных жителей? Старик наверняка связной, и если сейчас он сообщит партизанам, где мы находимся, тебе придется молить твоего ортодоксального бога, чтобы «чарли» одним махом перерезали твое красивое горло вместо того, чтобы со смаком неспешно насаживать тебя на кол, медленно выпуская твои правоверные кишки на землю, чтобы ты вначале сошел с ума, и только потом, наконец, сдох!
Снайпер весь побагровел от переживаний, однако упорно стоял на своем, – стрелять в спину безоружного мирного жителя он не будет. Нудс буквально вырвал винтовку у него из рук и, бормоча отборные ругательства и невзирая на рану, сам полез на дерево.
– Ты думаешь, так твою, что если я сделаю за тебя твою работу, то твой бог ниспошлет на тебя благодать? Как бы не так. Вместе будем гореть в аду!
В следующую минуту