а привычное состояние.
– Вот потому, наверно, души оттуда и возвращаются периодически на Землю, и вселяются в людей, – усмехнулась Юля.
– Ну, знаешь! Это уже ни в какие ворота не лезет!
– Не лезет и не надо. Тогда живи, дурачок, и радуйся, и не думай об этом. Иначе свихнёшься.
И она нежно поцеловала супруга.
– Пошли-ка спать, котёнок, – предложил Сергей. – На ночь философствовать вредно. Потом не уснёшь.
– Пошли, – согласилась Юля.
Диспут
США, Флорида, вилла Раковских.
В пятницу после обеда шёл дождь. Отдохнув часок в «гроте», Александр вышел в холл и увидел дедушку с незнакомым мужчиной. Тот был с бородой и в рясе. Они играли в бильярд и о чём-то беседовали.
«Наверное, поп», – подумал Александр и поздоровался.
– Здравствуй, здравствуй, сын мой, – произнёс священник. – Как дела? Как школа? Как успехи?
– Нормально, – ответил Саша. У него не было особого желания разговаривать с незнакомым человеком, тем более с попом.
– Познакомься, – предложил дедушка, – это местный православный священник, отец Никон. А в миру – мистер Ник Коллинз.
Александр молча кивнул и опустил глаза, уклоняясь от дальнейшего разговора. Он не понимал, что связывает дедушку и этого попа, но любопытство задержало его в холле. Саша сел в кресло и взял со стола красиво иллюстрированный журнал «Америка».
Листая журнал, он стал прислушиваться к их прерванному разговору.
– … Не можем мы корректировать Библию в угоду чьим бы то ни было, пусть даже самым благородным намерениям, – продолжал отец Никон. – Мы можем только трактовать то, что в ней написано, разъяснять, как умеем. Мне тоже не всё кажется там логичным и понятным, но это дошло к нам через века, через столетия и мы не в праве менять что-либо. Церковь держится на догматах и сильна именно ими. А если мы начнём переписывать Библию, как кому вздумается, то от веры ничего не останется. Именно эта нелогичность и непонятность часто привлекает людей, заставляет их задумываться, искать ответа, советоваться с нами – слугами господними. И бывает что-то, что было непонятно вначале, вдруг становится ясным, раскрывает свой глубокий и тайный смысл верующему. Это ваша мирская наука стремиться всё втиснуть в рамки логики, законов физики, математики, а церкви это не нужно. Церкви нужна вера.
– Да, но если церковные догматы будут более логичны, более обоснованы, если они не будут противоречить данным науки, то они будут обладать большей силой и привлекательностью, – возражал дедушка.
– А почему, мистер Раковский, вы считаете, что догматы церкви противоречат науке, а не наука противоречит им? Кто может гарантировать, что мир устроен по вашей науке? Разве учёные не ошибаются? Не блуждают в потёмках в поисках истины? И всем ли открывается истина? Господь сам определяет, что можно открыть вашим учёным, а что нельзя. Вот они