я тебе помогу?
– А взад что попросишь? У меня кроме смерти ничего и не осталось, все по ветру пустил, сам видишь.
– А если смерть и возьму? – посмотрел на него Павший. – Смотришь и она сгодиться, коль не простая, а простую на волю выпущу, только повод попадется.
– Как же так, – заохал старик, – смерть на ветер, это где ж такое видано, чтоб с ней так обходились? Раньше и то, она ценней была, за каждую глотку щедро платили, да и как я сам без нее? Сколько новую искать буду?
– А сколько не будешь, ведь все равно найдешь. Даже сидя на месте встретишь. К вам она особый интерес испытывает. К каждому сама приходит.
– Раньше приходила, – махнул старик рукой, – в те времена, когда сила была. Когда мы в услужении ее были, а после вольной, сам знать должен, не нужны ей наши остатки, все равно, что объедки со стола скидывать. Презирает она нас и на свидание не торопиться, хоть зови, хоть вой, кто мы такие? Собаки и те преданнее, чем мы.
– Приходит, – тихо проговорил Павший. – Даже сейчас приходит. В должниках она ваших. Как ни как дети ее, а они хоть и плохие, но дети.
Старик долго мерил Павшего тяжелыми, темными глазами, в которых пробегали какие-то воспоминания из прошлой, почти забытой жизни.
– А коль обманешь?
– Ты сам знаешь, что не обману. Иначе нам отсюда не выбраться.
Наконец-то решившись, он обнажил клыки, которые стали еще больше и резко полоснул ими себя по руке. Шерсть сразу слиплась, а рана начала затягиваться настолько быстро, что Ноэль еле успевал уследить за сползающимися краями, но перед тем как, полностью исчезнуть из нее вытекла всего одна, маленькая капля крови, которую и сумел поймать Павший, уже у самой столешницы. Упавшая в его ладонь кровь быстро потемнела и осталась лежать там застывшей черной жемчужиной, которую Павший сразу же и спрятал у себя в кармане.
Ноэль не видел, как он творит, но в сторону старика выметнулась невидимая, на первый взгляд паутина, которая опутала хрупкое тело, где вспыхнула ярким, невыносимым для глаз пламенем.
Запахло паленой шерстью, и старик быстро выметнувшись из-за стола, начал срывать с себя ее клочья, обнажая скрытые там горы мышц, нарастающие прямо на обгоревших участках кожи. Когда же ему удалось потушить пламя, Ноэль увидел переломанную фигуру человека, замершего в неестественной позе. Его ноги были страшно изогнуты и удлиняясь обрастали новой густой шерстью, светло-серого, словно бы пепельного окраса. Лицо вытянулось и превратившись в морду взглянуло на окно, через которое в дом проникали лучи ночного солнца. Увидев лунный свет, во всей его красе, уже не старик, а белоснежный волк задрал морду вверх и завыл, так как никогда не выл до этого. Звук его голоса разлетался на многие переходы вокруг и тонул там, затерявшись в канавах и буреломах.
Внезапно Ноэль услышал, как откуда-то доноситься похожий вой. Потом еще и еще и в скором времени он не мог никуда деться от оглушительного пения зверей, в котором