толпы людей и что-то им говорил. Все его внимательно слушали, а она смотрела на него и восхищалась им.
Марисоль очнулась оттого, что Исабель дергала ее за руку.
– Марисоль, что с тобой? – с испугом спросила ее сестра. – Ты словно спала, хотя и с открытыми глазами.
Девушка сожмурила веки и встряхнула головой.
– Мне и вправду как будто сон приснился, очень странный, – ответила она, еще находясь под впечатлением своего видения. – Я была на этом самом месте, только здесь было много людей – странных, незнакомых, и я среди них. Какой-то древний город, большое собрание, – не знаю, что это такое было.
Исабель во все глаза смотрела на сестру. Она очень любила Марисоль и знала, что она особенная, не такая, как все.
– Нам пора, – сказала Марисоль. – Исабель, никому не рассказывай о том, что мы были здесь, об этом месте, о нашем потайном лазе. И о моем сне. Пусть это останется между нами. А то нас еще сочтут сумасшедшими!
– Клянусь, никто не узнает о нашей тайне, Марисоль! – воскликнула Исабель.
Девушки отправились назад и вскоре оказались в своем саду. Донья Энкарнасьон уже беспокоилась, куда они пропали. Но она знала, что сад очень большой, и окружен каменной стеной, через которую невозможно перебраться. Поэтому их мать не боялась, что с ними могло что-то случиться. Просто пожурила их за то, что им до сих пор нравится прятаться от взрослых, хотя они давно уже не дети.
– Прости нас, мама, – сказала Марисоль. – Наш сад такой большой и прекрасный, там столько чудесных уголков, что не хочется уходить оттуда!
– Ладно, ладно, вырвались на волю, пташки, – смеялась донья Энкарнасьон. – Наслаждайтесь свободой!
На следующий день Марисоль отправилась в храм, который находился в небольшом селении неподалеку от поместья. Там служил падре Алехандро, у которого она исповедовалась.
Девушка любила беседовать с ним. Падре Алехандро давно уже служил в этой небольшой сельской церкви, куда приходили местные помещики и крестьяне. Он был уже немолодым человеком, и его любили за доброту и мудрость. Он всегда находил, чем утешить человека в трудную минуту. Марисоль помнила его еще с детства. Поскольку несколько лет назад она потеряла отца, ей не хватало мужского совета, и она с удовольствием общалась с падре, который тоже любил ее, как родную дочь.
– Мне надо исповедоваться и о многом поговорить с вами, падре, – сказала Марисоль, когда они увиделись в церкви. После приветствия они присели на скамью.
– Я очень много сделала нехорошего за последние месяцы, и чувствую себя виноватой. Из-за меня чуть не погиб человек, и еще я кокетничала с другим мужчиной, который мне совсем неприятен.
– Когда же ты успела все это натворить, дочь моя? – ласково спросил ее падре. – Возможно, ты преувеличиваешь и занимаешься самобичеванием, я – то тебя знаю! – улыбнулся он.
Марисоль подробно рассказала падре обо всем,