становились все наглее и откровенно нарушали закон, полагая, что теперь имеют надежную «крышу». Получался своебразный торг, когда за действительные преступления осведомителей не трогали, получая взамен столь нужную оперативникам информацию.
Гвоздев знал о многочисленных прегрешениях Пирожкова, знал о случаях откровенного вымогательства со стороны его многочисленных подручных, о фактах насилия. Но он знал и другое. Тот объем информации, который давал Пирожков, был слишком важен для оперативников. Эта постоянная раздвоенность и сделала Гвоздева меланхоликом, страдающим язвой желудка. С одной стороны, он понимал, как важна информация Пирожкова, с другой – каждый раз при встрече с этим агентом он испытывал неодолимое желание набить морду негодяю, который так откровенно спекулировал на своем стукачестве.
Пирожков приехал на встречу в дорогом костюме, купленном за тысячу долларов в одном из тех магазинов, в которые обычные люди никогда не заходили. У него были редкие волосы, полноватые губы и сплющенный, картошкой нос. Внешность далеко не самая аристократическая, чего нельзя было сказать о его нарядах. Очевидно, он сам чувствовал свою ущербность, предпочитая носить самые дорогие костюмы и вызывающей расцветки галстуки. Войдя в квартиру, он кивнул подполковнику и с недовольной миной уселся на диван, всем своим видом давая понять, как ему неприятно иметь дело с таким человеком, как подполковник Гвоздев. В свою очередь, и подполковнику было неприятно присутствие человека, которого он не любил и с которым не хотел бы встречаться.
– Здравствуй, Пирожков, – негромко сказал он, – тебя не учили здороваться, когда входишь в комнату?
– А вам не говорили, что к агентам нельзя придираться? – нагло ухмыльнулся Пирожков. – Я ведь вам столько пользы приношу.
– Это тебе так кажется, – покачал головой подполковник, – твоя информация – полная дрянь, а терпим мы тебя только потому, что никому неохота мараться с такой грязью, как ты.
Пирожков задумался. Спорить с подполковником не входило в его планы.
– Всегда вы ко мне придираетесь, – миролюбивым тоном сказал он, – не любите вы меня, гражданин подполковник.
– Еще скажи, чтобы я на тебе женился, – разозлился Гвоздев.
– Я вам не «голубой», – обиделся Пирожков.
– Ну тогда и не болтай про любовь, – посоветовал подполковник, – и кончай свои дурацкие разговоры. Я рожу твою видеть не могу, а ты приходишь и еще начинаешь права качать.
Пирожков молчал, не решаясь больше спорить.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно кивнул подполковник, – дело у нас к тебе есть, Пирожков, очень важное дело. И не вздумай хитрить, не получится. Я ведь все равно обо всем узнаю.
– Что вам нужно? – нахмурился Пирожков.
– Ты о каком-нибудь крупном готовящемся деле не слышал? Может, краем уха кто говорил? Или тебе что-нибудь известно?
– Устранять кого-то должны?
– Нет.