к зданию школы.
3
Бар в кафе «Амброзия» был заполнен теперь почти наполовину. Из динамика жалобно завывал певец Киркоров, сетуя на то, что плохо спит ночами. Публика внимала ему весьма рассеянно, поскольку у нее, у публики, своих забот хватало.
Глеб (опять в темных очках) вошел ровно в три. Барменша помахала ему рукой. У стойки его уже ждали. Краснощекий крепыш Толян в расстегнутом пальто сидел на высоком табурете и ел шоколадку. Рядышком, тоже в расстегнутом пальто, стоял некто огненно-рыжий и пил апельсиновый сок. Ростом этот рыжий был чуть пониже физкультурника, зато габаритами гораздо его превосходил.
– Ты Глеб? – негромким баском уточнил сей богатырь, протягивая могучую длань. Казалось, его мускулы вот-вот прорвут пальто. – Я Стас. Возглавляю охрану.
– Знаю, – Глеб пожал его медвежью лапу. – Возьмешь меня на работу?
Стас откровенно оглядел его с ног до головы. И вдруг улыбнулся.
– Ну ты прямо быка за рога. Расскажи-ка о себе.
– Да что рассказывать-то, блин? – пожал плечами Глеб. И лаконично сообщил, что служил на военном корабле коком, что образования никакого, а драться его учил один китаец.
– Как звали китайца? – поинтересовался Стас.
Глеб поправил темные очки.
– Ли Бо. А тебе зачем?
– Да так. Думал, может, знаю. Катя говорит, сегодня ты ее спас – двух придурков вышвырнул?
Глеб удивленно поднял брови. Барменша подмигнула ему из-за спины рыжего. Глеб с улыбкой погрозил ей пальцем.
– Кать, брось. Они сами слиняли.
Рыжий удовлетворенно кивнул.
– Хорошо, что цену себе не набиваешь.
Толян постучал пальцем по стеклу своих часов.
– Стас короче. Время – деньги.
– И что б я без тебя делал? – Стас допил апельсиновый сок. – Можешь здесь подождать? – обратился он к Глебу. – Я позвоню в течение часа.
– Ништяк, нет проблем! – обрадовался Глеб. – Думаешь, я подойду?
– Попытка – не пытка, – ответил Стас и обернулся к барменше. – До вечера, значит?
Та кивнула.
– Освобожусь в девять.
– Хорошо, я заеду, – Стас направился к выходу.
Толян сполз с табурета и хлопнул Глеба по плечу.
– Не дрейфь, проскочим! – бодро пообещал он и коваными каблуками затопал вслед за рыжим.
Барменша улыбнулась Глебу.
– Сосиски и кофе?
Глеб улыбнулся в ответ.
– И два кусочка хлеба.
Подавая ему тарелку, барменша глубоко вздохнула.
– Журналистка эта прямо из головы не идет. Молодая, известная, счастливая небось… И вдруг бац – изнасиловали и горло перерезали! Жуть какая-то!
Глеб накрыл ее ладонь своей.
– Кать, подумай о чем-нибудь приятном, – посоветовал он. Затем расплатился, взял сосиски и кофе и присел за свободный столик.
Между тем певец Киркоров громогласно поднимал свой бокал, сообщая всем заинтересованным лицам, за кого он пьет и с какой целью. Стараясь его перекричать, барменша спросила:
– Почему ты всегда в темных очках?
Глеб