ж говорил, что тебя выгнали за то, что ты с Мини гаджет снял, – напомнил я.
– Это повод, – отмахнулся Врач. – Так сказать, последняя капля.
– Врач реально разобрался в этом говнофоне, он, знаешь, как…
– Не будем о грустном, – прервал словоизлияния напарника Врач. – Не забывай о деле, наливай.
Мини быстро разлил остатки водки. Врач ловко, с профессиональной четкостью орудуя своей финкой, нарезал сало, выдавил на край тарелки кетчуп и подхватил рюмку.
– За свободу! – провозгласил он торжественно.
Выпили не чокаясь. Мини подтолкнул мне по столу открытую банку килек. Пожрать надо – на старые «дрожжи» меня уже слегка повело. Голова должна быть свежей, потому что сейчас предстояло решить, что делать дальше. Можно, конечно, у ребят остаться…
– Слушайте, а что за тело там лежит? – спохватился я.
– Где?
– В комнате.
– Это Медбрат, – сказал Врач.
Я немного подождал, но Врач, судя по всему, считал, что ответил исчерпывающе.
– Что за медбрат?
– Хороший человек, – ответил Мини. – Он раньше с Врачом работал. Был его ассистентом. А потом забухал. Из идейных соображений. Это его квартира.
– У него нейрофон, – сообщил я.
– Дохлый тот нейрофон, – махнул Врач ладонью размером с кастрюлю.
– Ага! – хихикнул Мини. – Не выдержала буржуйская техника русской водки. Прикинь, Медбрат бухал, бухал… а потом гаджет ка-а-ак заискрит! Паленым запахло, Медбрат со стула на бок брык! Мы перепугались, давай его реанимировать… Врач его чуть не раздавил.
– Идиот! – незлобно рявкнул Врач. – Это был непрямой массаж сердца!
– Ага, точно, у Медбрата потом месяц ребра болели. Ну, в общем, тут он глаза открывает да как давай что-то бормотать на разных языках. Еле его отпоили… Ну а теперь нейрофон у него вроде как не работает, но он все его программы видит.
– Как это?
– Ну как, помнишь, в фильме «Матрица»? Все такое зеленое и из цифр? Вот что-то типа того. Он объяснить не может, но как бы…
– Короче, – оборвал напарника Врач. – Знаешь, что такое исходный код?
– Нет, – пожал я плечами.
– Ну это… – Врач замялся, подбирая слова. – Любая программа – это набор текста, символов. Компьютер считывает его, превращает в программу, в то, с чем работает пользователь. А у нашего коллеги вместо виртуального интерфейса, что видят носители гаджетов, циферки перед глазами бегут…
– Он с этого еще больше запил, – сочувственно сообщил Мини. – Не могу, говорит, лицезреть эту ахинею… Так что ты его нейрофона не бойся. Он не работает. По этому поводу даже менты приходили: говорят, поступил сигнал, что Медбрат кони двинул.
– Когда нейрофон отключается, система интерпретирует это как смерть пациента, – пояснил Врач.
– Мало ли с чего он выключиться может! – возразил я.
– Верно. Однако каждый такой случай обязаны проверить. В основном, конечно, ложная тревога. Но нам на опыты несколько