день по три часа, то будет изумительный эффект – мы это всё прочли в рекламе и польстились.
По своему глобальному невежеству я ничего почти о Венгрии не знал. Поэтому все первые дни сидел в гостинице (на острове посреди Дуная) и читал усердно книжки, мне заботливо принесённые местными друзьями. Оказалось, что и раньше что-то я слыхал или прочёл, только теперь это совсем иначе зазвучало – и гораздо убедительней. И было увлекательно узнать – а впрочем, я немедля этим поделюсь. Прости меня, читатель, если это всё давно тебе известно.
Венгры появились в Европе в IX веке, прибредя огромным племенем из Зауралья и Сибири. Их ближайшие сородичи (по языку) – это ханты и манси, удмурты и мордвины. О причине, побудившей необозримое скопище людей уйти в неведомые дали, учёные спорят, а меж тем языковое угро-финское единство учиняет фестивали, конкурсы и всякое общение между такими нынче разными народами. Я вдруг себе представил очень ясно, как какой-нибудь певец из Удмуртии, повидав жизнь венгров, молча проклинает своих древних предков за нерешительность в те годы общего исхода. Я как раз недавно в Салехарде наблюдал и хантов, и манси, а теперь вот оказался среди их, по сути, родственников. А разницу легко себе представить. Летописи, кстати, подтверждают это великое переселение, ибо по дороге, длившейся годами, всякие случались мелкие войны, столкновения и дружелюбные союзы.
А про венгров нашей современности узнал я нечто вовсе новое – признаться, поразившее меня. Ко времени угасания Первой мировой войны в России оказалось чуть не полмиллиона военнопленных венгров. Сведущие люди объяснили мне, что венгров гнали на фронт при очевидной нехватке оружия для них, еды, одежды и транспорта – отсюда и такое количество сдававшихся в плен. И именно они сделались крепчайшей опорой молодой советской власти. Даже в штурме Зимнего участвовали венгры. Дух миражей, навеянный революцией, глубоко проник в их души. Когда в апреле 18-го года только что образовалась Красная Армия, в ней было всего двести тысяч человек, венгров было в ней – уже 85 тысяч. В сорока крупнейших городах России возникали воинские формирования венгров, вставших за революцию. И отнюдь не только латышские стрелки охраняли Кремль, работали в ЧК, подавляли восстание эсеров, воевали всю Гражданскую войну – венгров среди тех, кто насаждал советскую власть, было несравненно больше. Это безумно радовало Ленина, всю Россию почитавшего за спичку, которая разожжёт всемирный пожар. Воины-интернационалисты (так их называли в то время) были очевидным признаком сбываемости этой жуткой утопии. А для коренных россиян они все были на одно лицо – отсюда, очевидно, и тот миф о повсюдных латышах, что засел когда-то напрочь в заскорузлом моём сознании – да и не только, впрочем, моём. А всего их в Красной Армии было более ста тысяч, даже в дивизии Чапаева воевало множество венгров.
И только тут я услыхал впервые, что в нашем лагере (мира, социализма и труда) Венгрия была «самым весёлым бараком». Отсюда и восстание лагерное подняли они первыми.