конституционной практикой не может существовать вечно. Теоретически есть два сценария его разрешения. В первом случае конфликт разрешается через конституционную реформу, которая «модернизирует» российскую Конституцию таким образом, чтобы конституционные принципы могли быть реализованы не только в теории, но и на практике. Во втором случае конфликт разрешается через конституционную контрреформу, когда либеральное содержание Конституции будет выхолощено окончательно; посткоммунистическая Конституция – редуцирована до уровня советской Конституции.
Россия стоит на конституционной развилке, где двигаться можно только либо вперед, либо назад. Надо от провозглашения принципов переходить к их реализации либо открыто от них отказываться.
Многие думают, что конституция ‒ это текст. В крайнем случае, ее рассматривают как политическое «лего», из которого по инструкции надо собрать государство. Поэтому, если что‐то пошло не так, то обычно предлагают один («ветхозаветный») текст заменить на другой («новозаветный»), полагая, что все после этого «станет кока-кола» (Андрей Кончаловский, надеюсь, простит меня за украденную метафору). Но «кока-колу» русская земля никак не родит, а выходит все больше кислый квас. Потому что конституция – это прежде всего уклад жизни, т.е. такой бестелесный социальный эфир, который нельзя формализовать и навязать обществу сверху, если оно само к этому не готово.
Вопрос о создании конституционного государства в России ‒ это не вопрос написания «идеального текста». Это вопрос подготовки и осуществления глубочайшей нравственной, социальной и, как следствие, политической революции прежде всего в умах и делах миллионов людей. Конституция вообще – синоним революции. Революции не в смысле политического переворота – это историческая частность, которая может присутствовать, но может и отсутствовать, – а в смысле переворота всего привычного образа жизни, всего, что составляет основу традиционного мышления и поведения человека, которые в России принято называть «понятиями». Потому что «жить по понятиям» – значит всего лишь жить в соответствии с глубоко укоренившейся патриархально-средневековой традицией. Поэтому так естественно, что Кавказ – это сегодня оплот русской «понятийности».
Конституция – враг понятий, она вытесняет их законом (нигде в мире – до конца). Для того чтобы построить конституционное государство, необходимо отречься от старых понятий. Чехов призывал русского человека по капле выдавливать из себя раба; настоящий конституционалист должен сейчас призывать русских людей по капле выдавливать из себя «понятийность». Так получилось, что Россия одной ногой вступила в Новое время вместе с Петром, но вторая ее нога так и застряла в старой понятийной Московии. И сейчас, похоже, ногам стало скучно друг без друга – либо Россия должна выскочить из своего Нового времени и целиком вернуться обратно в Средневековье, либо