различные революции. «Вся суть в том, – писал Л. Троцкий, – что Февральская революция была только оболочкой, в которой скрывалось ядро Октябрьской революции» [33, с. 24]. Это очень любопытная оговорка одного из ведущих деятелей большевистского руководства. Если Октябрьскую революцию трактовать как социалистическую, значит и Февральская, если она только оболочка, в существе своем была социалистической революцией. Но тогда – где и когда была буржуазная революция? Ведь не может же феодальное общество с фундаментом «первобытно-коммунистического характера» (по словам Ф. Энгельса) сразу перескочить к социалистической революции, пропустив буржуазную стадию развития.
Отказ от деления Русской революции 1917 г. на февральскую и октябрьскую как на две самостоятельные революции ведет к необходимости переосмысления утвердившихся представлений об их характере. Если мы имеем одну революцию, то, стало быть, сущность ее также едина. Возникает и другой вопрос. Если февральская революция была буржуазной, а с этим почти все согласны, то произошла она по общему правилу в начале становления капитализма, а не в конце. Значит, появляется проблема становления капитализма в России: был ли он и когда?
Известно, что формации за один год не образуются, это длительный процесс, занимающий столетия. Более того, капитализм после крестьянской реформы 1861 г. далеко не занял господствующего положения даже в промышленном секторе страны. Можно вполне утверждать, что всю вторую половину ХIХ в. экономические отношения даже в промышленности характеризовались полукрепостническим состоянием. Значит, период после Великой реформы 1861 г. ушел на то, чтобы сделать рабочих из крепостных действительными рабочими, продающими свою рабочую силу на свободном рынке труда.
Некоторые советские историки показали, что даже на промышленных предприятиях Урала к началу ХХ в. сохранялись некапиталистические уклады. Так, В.В. Адамов утверждал, что в этот период вся российская промышленность была многоукладна, что лишь в конце ХIХ – начале ХХ в. в прессе и литературе был поднят вопрос «о путях и средствах ликвидации крепостнических порядков и реорганизации промышленности Урала на капиталистических началах» [2, с. 252]. Надо сказать, что в начале ХХ в. на Урале концентрировалась существенная доля национального промышленного производства. Так, в 1910 г. из 173 действующих железоделательных предприятий страны 94 (или 54%) размещались на Урале. То есть более половины промышленных предприятий основного индустриального ядра (металлургия) даже в начале ХХ в. не были охвачены капиталистическими отношениями в точном и полном смысле этого слова.
У некоторых отечественных историков также можно обнаружить аналогичную позицию, но, что называется, читая между строк. Так, М.Я. Гефтер, анализируя дискуссию 1929 г. о финансовом капитале в России, отмечал, что в той дискуссии выяснялась внутренняя почва для появления «перезрелого капитализма» в стране, где, как пишет Гефтер, «еще не сложились