нынешней российской словесности, представитель «московского концептуализма», постмодернист Тимур Юрьевич Кибиров (настоящая фамилия Запоев) родился 15 февраля 1955 г. в осетинской семье на Украине в городе Шепетовка Хмельницкой области. Его отец – офицер советской армии, мать – учительница.
Тимур Кибиров окончил филологический факультет МОПИ (Московского областного педагогического института). Затем работал на НТВ в программе «Культура», с 1975 г. является членом редсовета журнала «Литературное обозрение». Печататься начал в конце 80‐х годов. Для творчества Т. Кибирова характерны пересмешничество, ирония, пародия, «установка на скрытое или открытое цитирование как классической литературы, так и советских идеологических или рекламных штампов» (5). В постмодернистской терминологии такой подход в поэзии имеет название «интертекстуальность», т.е. употребление автором тематики и сюжетов как предшествующей, так и современной художественной литературы (2). Т. Кибиров доводит в своем творчестве цитатность до центона, стихотворения целиком составленного из других стихов (1). Впрочем, в настоящее время центон превратился в ироничную шутку.
Что же касается концептуализма, или концептуального искусства, то в поэзии это означает создание художником слова определенной концепции или стратегии идеала. Концептуализм создавали в 1910–1920 гг. авангардистские течения – футуристы, дадаисты и прочие модернисты (3). В России концептуализм известен с 1970‐х годов. В 1980‐е годы для нового поэтического поколения он стал непременным элементом лирического стиха. Тимура Кибирова литературные критики называют трагическим поэтом, ведь в его ироничной поэзии заложена трагедия:
Чайник кипит. Телик гудит.
Так незаметно и жизнь пролетит.
Жизнь пролетит и приблизится то,
Что атеист называет Ничто,
Что Баратынский не хочет назвать
Дочерью тьмы, ибо кто же тогда мать?
Как видим, Кибиров пишет, что жизнь трагична даже для тех, кто верует и убежден в бессмертии души.
Специальный корреспондент журнала «Русский репортер» Ольга Тимофеева встретилась с поэтом, чтобы поговорить с ним о том, как рождаются его стихи, а также о мировой политике и о культе молодости (4). Т. Кибиров ответил, что его поэзия не слишком сложна, но загадочна. Вообще, сказал он, стихи появляются в результате странного процесса. «Непонятно, откуда берется и ничего тебе в голову не приходит, а потом вдруг, буквально вдруг – переходишь совсем в другое состояние» (4, с. 46).
У Тимура Кибирова есть и христианские темы. Так, например, он пишет, что существуют два Господа Бога – «их и наш». Поэт полагает, что христианство это не только религия русских и осетин: «Если оно истинно, то это истина вселенская» (4, с. 47). Говоря о мировой политике, Тимур Кибиров утверждает, что цивилизация находится в состоянии перехода к чему‐то новому, но к чему именно, еще никто толком не понимает. «От этого такая тревога» (там же). Он считает, что XXI век оказался веком религиозной войны, но это не средневековая ситуация, когда ислам боролся с христианством. Теперь все по-другому: с одной стороны ИГИЛ, воины Аллаха, а с другой – современная цивилизация, причем языческая. Вот почему Кибиров полагает,