мужчин, а также на создание различных форм коллективного контроля за социальными механизмами господства [Бурдье, 2009].
Теория диспозиционных практик Бурдье, одним из ключевых концептов которой является «габитус», глубоко вскрывает механизмы, обеспечивающие устойчивость традиционных гендерных диспозиций в политическом поле. Теоретик убедительно показывает, что даже при сдвигах границ политического поля и формальном допуске на него игроков-женщин, серьезных изменений в гендерной иерархии может и не происходить: как показывают разного рода измерения, властные диспозиции женщин и мужчин по существу остаются прежними. Однако в результате появления в этом поле игроков, не имеющих опыта «действия в смысле свободного поступка», могут существенно деформироваться и правила игры на нем. Поэтому Бурдье и настаивает на необходимости общественного контроля за этими правилами.
Высоко оценивая вклад Бурдье в раскрытие «тайны» пола, как бы добровольно соглашающегося на подчиненное положение, что становится особенно очевидно в моменты архаизации общественного дискурса, реставрации дореволюционных укладов, некоторые исследователи справедливо отмечают, что Бурдье явно недооценивает значимость «исторической динамики», а также «индивидуальных стратегий, направленных против того, что их ограничивает» [Коннелл, 2015, с. 132]. Поскольку гендерные отношения выстраиваются одновременно как некие структуры и практики, то ригидность структур может преодолеваться человеческой практикой, не только раздвигающей границы политического поля, но и меняющей диспозиции игроков в нем. Не случайно практика считается «постоянным источником ситуаций, в которых прежние модели отношений прекращают свое существование (“ситуация уже никогда не будет такой, как прежде”) и открываются новые возможности для изменений»9 [там же, с. 196]. Иначе говоря, прежние границы утрачивают смысл. Задача исследователей – зафиксировать этот момент путем количественных и качественных замеров политического поля, что, по сути, и является одной из форм контроля за социальными механизмами господства.
Для исследователей политического поля, на мой взгляд, крайне важно то, что Бурдье рассматривает «мужское господство» как некую «парадигму (а часто модель и ставку) любого господства» [Bourdieu, 1998]. И с этой точки зрения тема «выхода» женщин в политическое поле, т.е. его гендерного передела, также имеет парадигмальное значение для анализа социальных практик всех тех, кто стремится к обретению политической субъектности.
Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. В.В. Бибихина. – СПб.: Алетейя, 2000. – 437 с.
Батлер Дж. Случайно сложившиеся основания: Феминизм и вопрос о «постмодернизме» // Введение в гендерные исследования / Под ред. С.В. Жеребкина. – Харьков: ХЦГИ; СПб.: Алетейя, 2001. – Ч. 2: Хрестоматия. – С. 235–257.
Бурдьё П. Социология политики. – М.: Socio-Logos, 1993. – 336 c.
В парламент