и все видела. Им и в голову это не приходило. Видимо, они привыкли, что при осмотре присутствует множество людей. Вряд ли они вообще знали, что такое интимность. – Не надо было.
Каллиопа выглядела озадаченной.
– Это всего лишь Осмотр, – она улыбнулась, открывая неровные зубы. – Меня уже осматривали двенадцать мужских особей. Только Сорок Четвертая меня обогнала. У нее было четырнадцать. К тому же она всем разрешает делать ей Стетоскоп, даже охранникам.
Она произносила это без всякого выражения, как сухое изложение фактов. Без намека на игривость. Это не было удовольствием, нет. Просто времяпрепровождением. Совсем не то, что игры на вечеринках в старших классах, типа «Семь минут в раю», когда в темной комнате можно немного стащить с девушки лифчик и стиснуть сосок. Джемма представила, как реплики всю ночь сменяют друг друга в туалетах, чтобы смотреть и трогать, обмениваться, заключать сделки.
Она прислонилась к кабинке, не обращая внимания на сырость. В полумраке предметы отбрасывали странные тени.
– Что такое стетоскоп?
– Ну, это как доктора и медсестры делают, – ответила Каллиопа. Она положила руку на свою грудь и глубоко вдохнула. Затем она переместила руку, еще, и еще. Стетоскоп. Значит, они придумали собственное слово для петтинга. – А тебе когда-нибудь делали Стетоскоп?
– Нет, – соврала Джемма. Она вспомнила, как лежала вместе с Питом на полу в подвале своего дома между ящиков с консервными банками и бутилированной водой. И как он исследовал длинный шрам от груди до пупка на ее теле. Казалось, это чье-то чужое воспоминание.
Ей в голову пришла странная идея. Может, Каллиопа и другие реплики делили с ней не только кожу, волосы и веснушки, но и ее жизнь, прошлое, ее воспоминания, и чем дольше она стояла в этом туалете, тем меньше у нее оставалось своего собственного?
Она теряла себя. Джемма открыла глаза и пустила воду из крана, чтобы попить из ладони. Лицо Каллиопы над ней казалось ее суженным отражением.
– А потом идет Полное обследование, – заявила реплика. Джемма не захотела спрашивать, что это значит. Она могла себе представить. – Но у меня этого еще не было. Я как-то пыталась с одним из Зеленых, но его стошнило прямо во время. Прибежал охранник и начал орать.
Джемма уцепилась за это.
– Разве у тебя не было проблем потом? – Она больше не хотела ничего знать про Осмотр, Стетоскоп или Полное обследование. Отвратительно было думать об этих несчастных детях и их извращенной игре в доктора.
Каллиопа выглядела озадаченной.
– Но многие охранники и сами играют.
До нее наконец дошел смысл слов, которые реплика произнесла на входе в туалет. Она сразу поняла, почему рыжеволосый солдат так странно на них смотрел. Наверняка он знал, что происходит в этом месте по ночам и что другие солдаты делают с репликами.
Дверь снова открылась. Парень из Белых вернулся один.
Сердце Джеммы раскололось. Она чувствовала, как в грудной клетке хрустят кусочки, словно крошится мел. Но она не успела спросить, что случилось с Питом. Дверь открылась во второй раз,