сунул листок в конверт, конверт – в карман и открыл бумажник убитого. Там было немного денег в португальских эскудо (их Фалько без колебаний переложил к себе), проездной билет на лиссабонский трамвай, фотокарточка молодой женщины, два удостоверения личности на разные имена, но с одинаковой фотографией, запечатлевшей худощавое лицо с черными, кудрявыми, редеющими волосами. Одно удостоверение – несомненно, поддельное – было на имя Жуана Нунеса, торгового агента. Другое, с грифом Службы военной разведки, с печатью Испанской республики, было выписано на имя Хуана Ортиса Идальго; его Фалько сунул себе в карман. Все прочее швырнул в мусорный бак и пошел прочь – быстро, но не торопливо, чтобы не привлекать к себе внимания.
Открывая дверь в «Мартиньо да Аркада» – маленькое кафе-ресторан с безыскусно выбеленными стенами, помещавшееся на первом этаже одного из домов на площади Комерсио, – Фалько заметил, что правая манжета у него выпачкана кровью. Вошел и, здороваясь с официантом, увидел в глубине зала, за крайним столиком у окна, Бриту Моуру, сидевшую спиной к нему. Он двинулся прямо в туалетную комнату, заперся, пустил воду и, сложив ладони ковшиком, запил наконец таблетку. Потом снял пиджак, расстегнул золотую запонку и принялся оттирать пятнышко на крахмальной манжете, покуда оно почти не исчезло. Высушил ее полотенцем, застегнул, надел пиджак. «Патек Филипп» на левом запястье показывали, что он опаздывает уже на одиннадцать минут. Это было еще терпимо, и ожидавшая его женщина не должна была пока рассвирепеть. А если все же рассвирепеет, то ненадолго.
Ощупал внутренний карман, убеждаясь, что конверт на месте. Потом обстоятельно оглядел свое отражение, отыскивая еще какие-нибудь следы недавней схватки, однако из зеркала на него смотрел привлекательный мужчина тридцати шести лет: черные, блестящие от бриллиантина волосы зачесаны наверх, темный, идеально сшитый костюм. Он поправил и без того безупречный пробор, подтянул узел галстука. Тем временем его лицо теряло жесткость, приобретенную от многолетнего напряжения и опасностей, смягчалось, освещаясь ласково-насмешливой улыбкой, какой знающий себе цену мужчина, опаздывая на свидание, показывает, что наверняка сумеет оправдаться.
– Где тебя черти носят?! – возмущенно воскликнула женщина. – Полчаса торчу здесь одна, как дура последняя, жду тебя!
– Извини, пожалуйста, – ответил Фалько. – Задержался – срочное дело было.
– Нашел время для своих дел! А я сижу в этой дыре…
Фалько с безмятежной улыбкой обвел кафе взглядом:
– Чем тебе тут плохо?
– Да это харчевня какая-то!.. Могли бы найти что-нибудь поприличней… с музыкой…
– Мне нравится это заведение. Обслуга симпатичная.
– Что за чушь!
Брита Моура не привыкла, что мужчины опаздывают к ней на свидание. Темноволосая, с чувственным крупным ртом, с умопомрачительной фигурой, ради которой главным образом и заполнялся партер театра