его фотографию, хотела взять ее с собой, потому что девочка из садика обидела ее, указав на родимое пятно и обозвав плохим словом. Каким, Ариша мне не призналась. И так понятно, каким. Меченая безотцовщина.
Чтобы еще больше не расстраивать ребенка, пришлось придумать легенду о папе-летчике с не менее легендарной фамилией Чкалов и именем Валерий, и очень редкой родинкой, которая передается по наследству только членам его благородного рода. В тот же вечер нарисовала первый портрет насильника с большим родимым пятном. В военной форме нарисовала этого монстра, наградами всю грудь усыпала. Затем отдала портрет Арише, пообещав, что в свободное время перерою всю кладовку и найду фотографии.
Тогда я еще не соображала, что, стараясь как лучше, перескакиваю с одной «лживой» грабли на другую, при этом активно набивая шишки себе же. Не хотела, чтобы так получилось, но Арина после рассказа о храбром папе, погибшем на войне, гордилась им, вовсю хвасталась перед подружками, даже показывала рисунок воспитательницам. Я понимала, почему дочь так делает. Она больше не чувствовала себя не такой, как другие. У нее тоже есть папа. И этот папа лучше многих других пап. Утерла моя дочка нос своим обидчицам, но родимое пятно все равно скрывала: носила водолазки, которые прячут шею.
На одной картине с папой дело не закончилось. Дочь снова и снова просила меня рисовать, то в самолете папу изобразить, то на танке, то стоя, то сидя. Улыбающегося, грустного, задумчивого… Я шла у дочери на поводу, и каждый раз портрет монстра, завуалированного под героя, получался все качественней и живей. Арина все рисунки забирала себе и вешала на стену в комнате. Мечтала, чтобы папа ее всегда был рядом. И пусть он не настоящий, а бумажный, но он есть. Арине хотелось думать именно так.
Конечно, настоящего папу никто не заменит. Но не такого папу, как у Арины. Зря я врала и продолжаю врать дочери о том, что ее отец герой, каких мало. Чего я добилась в итоге? Сама же привила дочке безразмерную любовь к тому, кто и капли ее не заслуживает. Но разве я могла рассказать Арине, при каких обстоятельствах она появилась? Сесть и выдать ребенку настоящую правду? Ни за что и никогда. Пусть Арина лучше думает, что ее папа благородный, и погиб он в бою, защищая наше Отечество, а не изнасиловал маму, а потом выбросил ее голиком на перекрестке.
Меня же никогда не волновало, кто такой отец Арины, как звать его, чем живет, есть ли у него жена и дети. Искренне надеялась, что он подох где-нибудь в канаве или пожизненный срок давно мотает, и мы уже никогда не повстречаемся. Хоть и помнила его автомобильные номера наизусть.
Порой, не знаю зачем, представляла, как бы он отреагировал, узнав нас в толпе. Даже не меня узнав, дочь свою родную. Сгрызла бы его совесть живьем? Подошел бы, попросил прощения? Конечно, нет. Что за глупые мысли стали меня посещать в последнее время? Перерисовала портретов? Смотри не влюбись в чудовище, идиотка! Не забудь, что он сделал с тобой. Ни в каком самолёте и танке он не сидел, и никакой он не горой. Пора бы заканчивать