носилки на никелированный стальной стол, торчащий из стены прозекторской. Вскрытие производят на носилках, которые крепятся к стальному выступу специальными рычагами.
Обычно этот сложный маневр проходит без сучка и задоринки; носилки на роликах соскальзывают на направляющие стола и с легким щелчком становятся на место.
Но в этот раз все с самого начала пошло криво.
Страх и тревога, усиливавшиеся от того, что Джейсон внимательно следил за всеми моими действиями, привели к тому, что я промахнулась мимо направляющих и с громким металлическим скрежетом ткнула носилки в стальной рычаг стола. Этот удар не причинил никакого вреда ни мертвецу, ни оборудованию, но сильно поранил мое «эго». Похоже, потом ему тоже потребуется вскрытие, и причиной смерти станет его уязвление.
– Не переживай, лапка, такое случается у каждого из нас, – приободрил меня Джейсон. – Прозекторская у нас, на самом деле, очень тесная.
Я была поражена его бездонным терпением, потому что мне казалось, что своей неуклюжестью я превосхожу героев «Трех балбесов» вместе взятых.
Тем не менее, мне все же удалось загнать носилки в механизм стола и установить их в нормальное положение. Я расстегнула молнию мешка. Джейсон не вмешивался в процесс, предоставив мне все делать самой. Обычно труп освобождали от мешка двое техников. Делалось это с помощью великолепно отработанного приема. Труп поворачивали набок, используя ноги и руки в качестве рычагов, затем под тот же бок подтыкали мешок и переворачивали труп на противоположный бок, и извлекали из-под него мешок. Однако труп этого человека был настолько легким, что я без труда самостоятельно справилась с задачей. Это оказалось так же легко, как вытащить испачканный подгузник из-под попки грудного младенца. Извлекая из-под покойника мешок, я делала глубокие вдохи, чтобы унять расходившиеся нервы.
Покончив с этим делом, я внимательно рассмотрела труп.
Ничего подобного я не видела никогда в жизни: тело напоминало узловатый белый сук с несколькими причудливыми ветками, покрытый волосистой корой. Сквозь тощую плоть отчетливо проступали тазовые кости, а когда я повернула тело набок, чтобы осмотреть спину, то смогла во всех анатомических подробностях рассмотреть каждую бороздку на крестце и копчике. За те две недели, что покойный провел в постели, кости в некоторых местах прорвали тонкую, как папиросная бумага, кожу, и там образовались отвратительные темно-красные пролежни, с зеленоватыми, сочащимися гноем, инфицированными участками. Я внезапно почти физически почувствовала боль, которую испытывал этот человек. От этого неожиданного ощущения у меня перехватило дыхание, и закружилась голова.
У покойного были длинные, очень темные, почти черные, волосы, местами плотно прилегавшие к голове и верхней части спины, а местами торчавшие в разные стороны. Ногти были длинные, с желтоватым оттенком, и вместе с состоянием волос и общим болезненным истощением говорили о чем-то