фастфуда. В какой-то момент мне показалось, что весь Брэдфорт собрался здесь сегодня. Я поморщилась.
– Значит так: мальчики по своим делам, девочки – по своим, – распределила Тейлор, а потом полезла в сумку и достала оттуда сложенный вдвое клетчатый листок бумаги и протянула его Теодору. – Вот. Не забудь купить продуктов.
Лицо парня приняло недовольный вид, испещрившись глубокой хмурой складкой меж бровей, но Тейлор упорно делала вид, будто бы вовсе не замечает этого. Она живо помахала на прощание рукой возлюбленному и, подхватив меня под руку, решительно зашагала на широких каблуках вдоль бутиков. Именно тогда я вспомнила, почему согласилась приехать сюда: потому что спорить с Тейлор Джеймс, как горох об стену.
Домой мы вернулись ближе к вечеру, когда платья были куплены. Все то время, пока мы рыскали по магазинчикам, перебирая уйму цветных тряпок разных фасонов и качества, подруга не переставала ворчать о маленьком выборе и причитать, что здесь все для застрявших в лихих восьмидесятых женщин. Нам пришлось потратить уйму времени и обойти каждый бутик дважды, а то и трижды, перещупывая похожие между собой модели, выуживая короткие и длинные платья – венцы творения сетевых магазинов. Найти самое подходящее из всех ей удалось почти что перед самым отъездом. Мы с Тео практически умоляли Тейлор поехать домой, когда та юркнула в очередной «Top Shop» с обещанием, что если ничего не найдет сейчас, то на Единственное Двадцатисемилетие Стиви отправится в пижаме. И – о, аллилуйя! – она, наконец, купила платье сапфирового цвета чуть ниже колена.
– Как вам? – спросила подруга, выплывая из примерочной.
– Прекрасно! Сидит идеально, – залепетали мы, потому что ей оно действительно очень шло, а от части, потому что усталость брала над нами верх.
Со мной проблем было гораздо меньше. То ли из-за того, что мне просто повезло увидеть наряд практически сразу, то ли потому что выбор платья меня не особо заботил.
Дома намного тише. Дома нет бесконечной суеты, не пахнет гамбургерами из кафе быстрого питания. Здесь не играет вразнобой музыка и не толпятся слегка обезумевшие стайки людей. В этих стенах царят уют и покой, слышен лишь легкий скрежет веток дерева об оконное стекло. Я заперла входную дверь на засов, бросила ключи и пакет с покупкой на комод, снимая с ног усеянные каплями грязи сапоги. Твидовое пальто скользнуло с плеч и заняло свое законное место на вешалке, на кухне включился чайник. Я надела старенькие домашние тапочки, подаренные мамой еще на Рождество, и без какого-либо настроения поплелась к ждущему все это время на кофейном столике ноутбуку. На экране заменявшего людям мозги устройства высветились ряды мелких букв. Печатные строки заполонили белые листы несуществующей бумаги и обрывались на середине последнего. Именно на этом месте я остановилась утром, пока подруга детства не позвонила в дверной звонок и не вытащила меня из дома. Тяжелый вздох недовольно