не видит? Работа может быть лучше. Она должна быть лучше. Разве Аманда не видит этого? Понятия не имею, за что меня следует хвалить. Я могу трудиться усерднее, делать слова живее. Те страницы могут быть более живыми, более дышащими, чем они есть. Здесь нечего хвалить.
Тем не менее, на губах все равно повисла улыбка. Аманда кивнула, как будто такой ответ ее вполне устраивал.
– Спасибо, миссис Стэндфорд, не стоит…
Она меня не слушала, проигнорировав все сказанное.
– Собственно, еще одна причина, по которой я Вас вызвала: редакция хочет слегка ускорить процесс печати новых книг. Выпуск планируется на июнь, а не на сентябрь из-за большого количества желающих продавать свои произведения. Как думаете, Вы справитесь, Кристина?
Я теряю три месяца. Три драгоценных месяца уходят, а это значит, время для четырех глав пропадет. Придется писать быстрее и лучше, чтобы успеть. Можно будет даже не выходить из дома, убивая дни напролет на написание. Свихнуться можно…
– Конечно, справлюсь.
– Отлично. К пятнадцатому июня книга должна быть завершена и передана в редакцию. На этом все, наш разговор окончен.
После ее слов я сразу поднялась с места, наверно, слишком резко, потому что кресло отъехало назад. Взгляд непроизвольно уперся в кишащий перекресток. Мы обе молчали. Никто из нас не многословен на подобных встречах. Я пытаюсь осмыслить все обговоренное, представляя дальнейшие три месяца усталыми, не высыпающимися, нервными и напоминающими каторгу. Просто необходимо сделать текст достойным в своих глазах. Как же смешно прозвучало, ведь своя работа в своих же глазах никогда не будет казаться идеальной, мы всегда будем видеть больше недостатков, чем достоинств. По чьей-то злобной шутке поджидающая усталость всех месяцев работы уже сейчас обрушилась на меня каменной лавиной.
– И Кристина, – добавила женщина, тормозя меня возле двери. – Постарайтесь успеть.
– Конечно, миссис Стэндфорд.
Идти после встречи домой мне не хотелось. Вместо него я взяла в кафетерии за углом горячий капучино и отправилась гулять по улицам с меньшим количеством людей, заворачивая в небольшие скверы. Который день стояла теплая солнечная погода, выманивающая засидевшихся по домам горожан. В воздухе витал тонкий запах весны и травы. Он усердно перебивал запах кофе, по всей видимости, желая оставаться главным и единственным запахом. На высохших от утреннего тумана дорожках чирикали громкоголосые воробьи. Город дышал в это время года полной грудью. Неторопливо дошагав до середины сквера, я присела на деревянную скамейку, положив локоть на искусно кованый чугунный подлокотник. Немного отпив кофе, я стала наблюдать за бегающими друг за другом по газону детьми. Они радостно кричали и взвизгивали, задевая маленькими ручками своих друзей. Детский хохот наполнил сквер. Сидящие на соседней скамейке мамы, расплываясь в счастливых улыбках, подзывали к себе детей, чтобы поправить сползшие шапочки. Наблюдая