как, мам?
– Терпимо, очень переживаю. Вдруг отцу стало плохо? Или вдруг он вышел из дома и потерял дорогу домой… ты знаешь, в нашем возрасте всё возможно, доченька.
– Я его поищу сейчас. Ты звала его?
– Конечно, аж горло сорвала, – мама была в стеганном халатике, худенькая девочка, волосы которой полностью поседели, но блеска в глазах это не убивало.
Я смотрела в эти глаза и видела себя. Сейчас я мать, а она маленькая девочка, просящая о помощи. Мы с мамой словно поменялись местами.
– Пап! – крикнула я. Ответила мне лишь тишина. – Папа!
Ничего. Кажется, в доме были только мы одни – я и мама.
– Я включу везде свет? – мама в ответ одобрительно кивнула.
– Только на чердаке всё вверх дном. Там мои куклы, не пугайся.
– Куклы? – по спине пробежал холодок, когда я вообразила себе целую свору кукол, смотрящих на меня своими пустыми глазницами.
– Да, манекены, если точнее быть. Я думала шить, но зрение с каждым годом всё хуже. Думала подзаработать, ты же помнишь, я же раньше шила.
– Помню, мам. Папа себя последние дни как чувствовал? Не замечала ничего странного? Почему ты в полицию не позвонила?
– И что бы я им сказала, – вскинула руки мама, её брови встрепенулись и тут же опустились. – Что отец прячется? Они бы приняли меня за сумасшедшую. Стали бы они его искать светя фонариками по дому, лазая по подвалу? Конечно нет. Сказали ждать пару дней, тогда может быть произошли какие-то действия с их стороны. Знаешь, я думаю, что он просто спрятался, родная.
И в этот момент, словно укрепляя мамины слова, где – то наверху скрипнула половица.
Я невольно вздрогнула.
– Мам, ты думаешь он наверху? Папа…
– Доченька, я так устала. Я звала его, а ему плевать, он меня просто наказывает. Я слишком стара, и сил у меня не так много как раньше. Пойдём, я налью тебе чаю, а дальше поищи его, прошу. Ты же знаешь своего отца. Тебя он послушается, а свою старуху нет.
– Хорошо мам.
Мы сели на кухне. Я слышала, как через приоткрытую створку окошка на улице гуляет ветер.
Мама положила на стол сырники, предварительно их разогрев, налила чай на две персоны. Стул папы пустовал, мне как – то стало не по себе, вид аккуратно сложенной газеты наводил такую тоску, что будто отца я больше не увижу.
Мама нервно чесала шею, с потерянным видом глядя в чашку с чаем, так и не отхлебнув при этом ни капли.
– Я пойду полежу, – вдруг сказала она, нарушив тишину, даже немного испугав меня. – Что – то мне не хорошо.
– Х-х-хорошо, мам, иди конечно. Мне нужен только фонарик.
Когда мама удалилась, я начали изучение дома, где прошло моё детство. Но теперь он был не мой дом, он был чужим, неприветливым, даже я бы сказала пустеющим и наполненным старостью.
Оставшись одна, я ощутила какой здесь спёртый воздух. В прихожей стоял ботинок отца, странно, что он был без пары.