узники почище могли снять более здоровое помещение, посылать за едой в харчевню и сверх того отдавать свое белье в стирку, когда требовалось. И даже принимать посетителей, если те – вот как Лоуэр – соглашались щедро заплатить за это право.
– Вот и пришли, господа хорошие, – сказал тюремщик, открывая тяжелую дверь, за которой, как я понял, находилось помещение для не особо важных персон.
Человек, которого Лоуэр надеялся разрезать на кусочки, сидел на узкой кровати. Когда мы вошли, он поднял голову – довольно угрюмо, – но затем с любопытством прищурился, а когда мой друг вступил в полоску света, падавшую сквозь открытое зарешеченное окно, узник как будто его узнал.
– Доктор Лоуэр, не так ли? – сказал он мелодичным голосом.
Позже Лоуэр рассказал мне, что он происходил из хорошей, только обедневшей семьи; его грехопадение явилось некоторой неожиданностью, но его происхождение не было настолько высоким, чтобы избавить его от виселицы. И назначенный день приближался. Англичане не затягивают срок между приговором и его исполнением, так что осужденного в понедельник часто вешают на следующее же утро, если ему не улыбнется удача. Джек Престкотт мог почитать себя счастливцем, что его арестовали за несколько недель до прибытия судьи, совершающего объезд, которому предстояло слушать его дело; и таким образом он получил время, чтобы очистить свою душу; Лоуэр объяснил мне, что ни об оправдании, ни о помиловании и речи быть не может.
– Мистер Престкотт, – весело сказал Лоуэр, – надеюсь, я застаю вас в добром здравии?
Престкотт кивнул и ответил, что он здоров настолько, насколько можно ожидать.
– Я не стану ходить вокруг да около, – начал Лоуэр. – Я пришел, чтобы попросить вас кое о чем.
Престкотт словно бы удивился, что человека в его положении могут о чем-то просить, но кивнул, приглашая Лоуэра высказать свою просьбу. Он отложил книгу, которую читал, и приготовился слушать.
– Вы – молодой человек, приобретший немалые знания, и я слышал, что ваш наставник отзывался о вас очень лестно, – сказал Лоуэр. – И вы совершили гнуснейшее преступление.
– Если вы нашли бы способ спасти меня от петли, я бы согласился с вами, – невозмутимо ответил Престкотт. – Но, боюсь, вас привело сюда что-то другое. Однако, прошу вас, продолжайте, доктор, я вас перебил.
– Уповаю, вы размышляли о своем грешном поведении и признали справедливость расплаты, ожидающей вас в назначенный срок, – продолжал Лоуэр, как мне показалось, весьма высокопарно. Полагаю, попытка найти правильный тон породила некоторую дисгармонию.
– О да, – ответил юноша с подобающей серьезностью. – Каждый день я молюсь Всемогущему о прощении, не забывая, что не заслуживаю такой милости.
– Чудесно! – воскликнул Лоуэр. – Так если я укажу вам, как вы могли бы неоценимо содействовать улучшению жребия всего рода людского и совершить нечто благое, дабы искупить ужасные деяния, с которыми ваше имя останется навеки связанным, вас это может заинтересовать?