узнать, что ваши слова – чистая правда или что ваши способности к сочинительству улучшились в миллион раз. – Он снова водрузил очки на нос. – Откровенно говоря, я бы предпочел, чтобы ваши слова были выдумкой. Мне было бы спокойнее знать, что вам не пришлось наблюдать за этой сценой, что вашего отца не убивали, а регент – вовсе не чудовище. Но я склонен поверить вам. Я соболезную вам так, что это не выразить словами. Однако, надеюсь, вы понимаете, что я попытаюсь как можно больше сократить ваше пребывание здесь. Я сделаю все, что в моих силах, дабы помочь вам, и отправлю одного из старших тьюторов с посланием к вашему брату.
– Спасибо, мой старый друг, – с облегчением сказал Фербин.
– И тем не менее вы должны знать, что о вас ходят всякие слухи, Фербин. Говорят, что вы бежали с поля боя и вскоре были убиты. И еще: теперь, когда вы считаетесь мертвым, вас будто бы обвиняют во множестве преступлений против государства и общества, серьезных и не очень.
– Что?! – воскликнул Фербин.
– Именно так, – подтвердил Селтис. – Судя по всему, вас хотят объявить дезертиром. А кроме того – на случай, если вы остались-таки в живых, – обесчестить вас, чтобы любой, кому вы доверитесь, тут же сообщил властям. Будьте же осторожны, молодой человек, который был мальчиком, и принц, который надеется стать королем.
– Бесчестие и подлость, – выдохнул Фербин, чувствуя, как пересыхает у него во рту. – Несправедливость и клевета. Невыносимо. Невыносимо. – Он почувствовал страшный прилив злости, так что даже руки задрожали, и с удивлением посмотрел на свои трясущиеся пальцы, потом проглотил слюну, со слезами глядя на старого наставника. – Вот что я вам скажу, Селтис. Я все время чувствую, что мой гнев уже не может стать сильнее, что он достиг пределов, за которыми станет непереносимым для человека, и все же ярость моя постоянно возрастает. И все это – из-за кучи испражнений по имени тил Лоэсп.
– Учитывая все сказанное вами, – заметил Селтис, вставая, – этому вовсе не следует удивляться. – Он подошел к шнурку, висевшему на стене за столом. – Хотите выпить?
– От хорошего вина не откажусь, – оживился Фербин. – Мой слуга предпочитает напитки, которыми я не стал бы мыть задницу своему рауэлу.
Селтис дернул за шнурок, вдалеке раздался звон гонга. Он снова подошел к принцу и сел рядом с ним.
– Значит, вы хотите, чтобы я попросил октов пустить вас в башню и доставить на поверхность.
– Можно сказать и так, – нервно произнес Фербин, подаваясь вперед. – Конечно, теоретически существуют королевские прерогативы, которыми я мог бы воспользоваться, но это равняется самоубийству. С вашим пропуском я смогу обмануть шпионов и осведомителей тила Лоэспа.
– Не только шпионов и осведомителей: возможно, даже армию и весь народ. Все, кто считает себя верноподданными, станут видеть врага в том, чьими верноподданными они должны быть.
– Это верно. Я должен довериться своему разуму и разуму моего слуги, хоть он порой и приводит меня в бешенство.
Фербину