по фаворитизму Н. А. Львову. Путешествуя по Крыму в 1803 году, отставной архитектор и геолог, академик Львов, собрав несколько обломков, совместно с двумя молодыми художниками Ивановым и Алексеевым составил проект памятника (надгробия), «означающий прехождение остова Тамана под владение разных народов». По их задумке памятник должен был представлять историю Крыма – последовательность завоевания его разными странами: Грецией, Древней Русью, Генуэзской республикой, Турцией и снова Россией. И свидетельствовать о русском владычестве в Причерноморье. Проект памятника представлял собой генуэзскую капителью и татарские шишаки, которые сверху прикрывал Тмутараканский камень, ещё выше – камень античной Греции, а наверху – мраморное изваяние воина (на рисунке – торс с отрубленными руками и головой). На обломке старой колонны Львов позаботился об увековечении своего имени. Там была высечена надпись, объясняющая значение самого камня, которая гласила: «Свидетель веков прошедших послужил Великой Екатерине к обретению исторической истины о царстве Тмутараканьском, найденный в 1793 г. атаманом Головатовым. Свидетельство его свету сообщил граф Пушкин. Из былия изверг Львов-Никольский в 1803 году при начальстве майора Васюренцева при пастырстве протоирея Павла Домешко». Зимой того же года Львов скончался. Попытка возвести этот памятник стала его последним архитектурным прожектом, который представлял собой простое нагромождение обломков. Памятник так и не был сооружён, и камни остались лежать в ограде церкви, а деталь с надписью хранится в Таманском музее. Львов пытался соорудить своеобразный вычурный ребус из камней и слов. Не случайно он написал фамилию Мусина-Пушкина (т. к. приставка Мусин происходит от татарского прозвища Муса) в усечённом виде, а свою – с прибавлением литературного псевдонима. У многих знатоков истории вызывает недоумение малозначительностью самой надписи на обломке, а также упоминание имени атамана Головатова, который на самом деле не имел отношение к находке камня. Видимо фамилия Розенберг как-то не вписывалась в эту патриотическую надпись.
В царствование Павла I вновь завели дело о камне, которое на месте вели таврический губернатор Жегулин и профессор Паллас. Эта высокая комиссия подтвердила подлинность камня. И уже Александр I своим указом повелел считать местоположение древней Тмутаракани на Тамани. После того как у мраморной плиты обрубили края до приемлемых размеров, камень был доставлен в С.-Петербург и удостоен места в Эрмитаже.
Со временем, в том числе и на основе надписи на Тмутараканском камне, была разработана палеография других древнерусских надписей, хотя специалисты, изучающие древнерусские тексты, имеют небезосновательные претензии к самому языку надписи. К примеру, русский историк М. П. Погодин писал: «В Эрмитаже опять посмотрел на Тмутороканский камень. Надпись как будто теперь иссечена и поневоле внушает сомнение. Такое сомнение возбуждало во мне отлично сохранившееся