жилье?
– Добрые люди, – ответил Глебов. – Я с ними быстро схожусь. Уехали надолго, а за квартиру боятся. Вот и оставили посторожить. Я, товарищ капитан, вызываю доверие у многих людей с первого взгляда.
Беспалов невольно улыбнулся. Знали бы добрые люди о том, что задумал Глебов, может быть, и не отнеслись к нему так доверчиво. Квартира как нельзя лучше подходила для подготовки операции. Подъезд почти всегда пуст, его жильцы не будут знать о том, кто придет к Беспалову. Дверь подъезда открывается по сигналу домофона, а звонить будут только ему.
– Если вас здесь все устраивает, – сказал Глебов, – я пойду. Когда мы встретимся?
– Завтра в девятнадцать ноль-ноль. Мне надо осмотреться и в квартире, и в городе. Связь с ребятами у вас есть?
– Конечно. – Глебов козырнул и вышел.
Беспалов остался один. Он подошел к окну, чуть отодвинув штору, посмотрел во двор, но Глебова не увидел. Тот прошел вдоль стены дома и вышел в калитку. «Значит, жильцы не видят и тех, кто приходит в дом», – невольно подумал Беспалов и еще раз отметил предусмотрительность Глебова. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь даже случайно увидел ребят, которые будут приходить к нему. Они, конечно, опытные и предпримут все меры предосторожности, но лишняя бдительность никогда не мешает.
Вещей у него почти не было. В сумке лежали две свежие рубашки, смена белья, да бритвенный прибор. Он поставил ее около дивана и сел, размышляя над тем, что делать дальше. Беспалов никогда не участвовал ни в одном ограблении. Воров и грабителей он ненавидел, считая, что с ними надо публично расправляться на месте преступления. Чтобы не было повадно другим. Теперь его самого втягивают в ограбление. Правда, ограбить предлагается не тех, кто еле-еле сводит концы с концами, а других грабителей, наживающихся на разорении страны и ее народа. Чтобы не мучила совесть, хитрые большевики в свое время придумали для таких операций даже специальный термин – «экспроприация». В переводе на простой язык – конфискация награбленного или, если хотите, восстановление справедливости.
Беспалов считал, что он хорошо знает своих бывших сослуживцев. И Биденко, и Глебов были не только честными, но и совестливыми. Заходя в кишлаки, которые приходилось занимать с оружием в руках, они никогда не брали ничего ни у чеченцев, ни у афганцев. Наоборот, делились с ними последним. Давали лекарства, оставляли галеты, тушенку и сгущенное молоко, хотя сами не всегда имели этого в достатке. «Почему же сейчас они хотят стать другими? – думал Беспалов. И сам же отвечал на свой вопрос: – Наверное, потому, что их делает такими сама жизнь. Защищая родину, они оказались выброшенными на улицу. Сегодня они никому не нужны. Они хотят справедливости».
Но становиться грабителем ему все равно не хотелось. Даже во имя справедливости. Не исключено, что такие сомнения мучили и самих ребят. Не зря же окончательное решение они оставили за ним.
Беспалову хотелось своими глазами посмотреть на городскую жизнь и, может быть, увидеть тех, кто управляет этой жизнью. Побывать на ипподроме и стадионе, зайти