и маленький наследник Алекс зверски убиты неизвестными магами в порту.
Только заколка в руках не давала покоя, невидимой сжимающей силой толкала ее в священное хранилище. Как камень в груди, разрывая слабую плоть. Смерть подруги и скорая гибель ее новорожденной дочери, Валенсилистии (ведь без магических даров и зверя девочка не выживет в Гильдорге), как проклятье нависли над ней.
Прислужница котрана не понимала, зачем в хранилище с бессметными богатствами нужна простая неприметная заколка? Только знала, что так положено. Констанция всегда говорила о том, что эта безделушка должна быть тут. И пусть Ринория взяла на душу тяжкий груз убийства, но выполнит ее волю.
Положив вещь на камень, предназначенный для сокровенной вещи умершей владычицы золотой гильдии, сразу же почувствовала себя спокойно. Повернулась к выходу и вскрикнула, встретившись с темно-синими глазами жестокого мага.
– Зачем ты ее сюда принесла? – прошипел он, двигаясь на Ринорию, заставляя ее отступать.
– Это последняя воля Констанции… – заикаясь, ответила женщина.
– Ты хоть знаешь, что принесла, ничтожество? – с ненавистью произнес мужчина.
– Простая заколка… последняя воля… – лепетала прислужница шариньи.
– Это не просто заколка, это доказательство убийства для того, кому она предназначена. Лишь только наследница завладеет этим артефактом, тут же получит послание, зашифрованное с помощью магии. Она сможет передать свои знания кардиналам. И все мною продуманное канет в пропасть из-за твоей глупости! – кричал маг.
– Но как же… теперь наследница – Ларисинья, дочь Тарентора и моя. А дочь Констанции без магических даров умрет.
– Глупая гусыня. Она не умрет! Ты дала ей не печать на дары, а только впустила дух зла, чтобы он душил сущность зверя драконицы наследницы. Рано или поздно дары вырвутся на свободу, а зверь нет. И только обряд сможет дать свободу… двум душам. Либо дракону… либо колдунье в чужом теле, взамен на жертвоприношение золотой сущности, закрытой внутри золотой наследницы. И все, что я так долго планировал и смог осуществить, ты посмела поставить под угрозу, – рявкнул он, отчего Ринория упала и, не сдерживая слез, заплакала.
– Простите, я не знала. Я думала…
– Ты думала, что твоя дочь – наследница? Играющая роль в пророчестве? Как ты могла о таком подумать?! Ты ничтожная тварь… и твое отродье никогда не достигнет таких высот. Одно могу сказать точно, что она будет жить тут, пока не придет ее черед отодвинуться для настоящего наследника, которого приведу я.
– А как же пророчество?
– Зачем оно, когда та, кто возродится, сделает золотую гильдию сильнейшей и могущественной?! А управлять буду я, влияя на глупца, которого сделаю своим сыном, а потом и близким другом…
– Но Тарентор… он сказал, что теперь на трон заступим мы с ним… И наша дочь… – оправдывалась Ринория.
– Он… пока не придет время, да. Но не ты. Ты выполнила то, чего я хотел, влияя на тебя через Тарентора. А