автокатастрофе четыре года назад. Из родных осталась только старшая сестра. Сейчас она в реабилитационном онкологическом центре, в тяжёлом состоянии. Моя доля из средств, вырученных с торгов, будет перечислена на лечение… – слегка подрагивающим тоном выдаю то, что ему следует знать.
Зловещая ухмылка до сих пор хранится на его лице. Как только я умолкаю, Маркус закрывает папку и отшвыривает её в сторону, брезгливо поморщившись. Ещё с добрую минуту он гипнотизирует меня придирчивым взором, пробирающим насквозь, а после нажимает кнопку, опускающую перегородку между нами и водителем.
– В отель.
Сидящий за рулём слегка оборачивается в нашу сторону, понятливо кивнув.
– Что сказать пилоту? – уточняет услужливо.
Брюнет вновь одаривает мою персону долгим оценивающим взглядом.
– Точное время скажу чуть позже. Но сегодня мы уже никуда не летим в любом случае, – произносит, немного погодя.
Водитель снова кивает. Перегородка между нами возвращается в прежнее положение. А я терзаюсь новыми предположениями о том, что же пошло не так, раз Маркус Грин вынужден изменить свои планы на ближайшее будущее. Судя по всему, после аукциона прежде он был намерен покинуть Италию.
– На что только не пойдёшь ради близких и родных… Даже продашь тело и душу первому попавшемуся, – роняет как бы невзначай мужчина.
На меня он больше не смотрит. Демонстративно разглядывает мелькающие за окном огни вечернего города. И, поскольку приказа отвечать не было, я тоже делаю вид, будто бы то прошло мимо меня. Да и… англичанин всё равно прав. Отчасти. Потому что этот самый социопат может говорить и делать что угодно, но мою душу он точно не получит!
Глава 2
Лимузин останавливается в узеньком переулочке. Рядом – один из дорогущих отелей Рима. Со стороны, которой пользуется служба доставки. В такое время, естественно, нет никакого персонала, за исключением одного дежурного охранника. Но и тот поворачивается спиной, стоит только водителю Грина показаться на улице и переброситься с ним парой фраз.
Маркус покидает салон первым. И терпеливо ждёт, пока я сделаю то же самое.
Скорее всего, моё нервное напряжение потихоньку отступает, потому что, как только босые ступни касаются влажного асфальта, слишком отчётливо чувствую, насколько же на улице прохладно. Когда я покидала элитный закрытый клуб для социопатов-богачей, совсем позабыла о том, насколько же неподобающе я одета для ранней осени.
Очевидно, мой спутник думает о том же самом, потому что взор цвета тёмный ультрамарин наполняется неодобрением.
– Застегнись, – произносит брюнет, приблизившись ко мне вплотную.
Едва успеваю справиться с выполнением обозначенного, потому что пальцы будто одеревенели, а в следующую секунду и вовсе перестаю дышать. Мир перед глазами начинает кружиться… Маркус Грин берёт меня на руки.
Моментально становится душно. Открываю рот, но способность втянуть в себя хоть каплю воздуха