средств и сил, чем первый. Изложить?
Страшнов, помаргивая веками, смотрел на инженера со скрытым любованием: ну активность, ну напор!
– Изложите.
– Все просто: нужно изготовить две сети. Перемещая верхнюю, можно вести Шар. Вот и надо вкатить его на вторую, поднять ее, связать с верхней. Шар окажется как между ладонями, можно вести его во взвешенном состоянии. Притарабаним к городу и здесь будем с ним работать… Вот пожалуйста! – И Корнев протянул еще рисунок – схему пленения Шара в две сети.
Секретарь рассмотрел листок, потом – впервые за беседу – улыбнулся автору проектов:
– И вы за неполных трое суток исследовали там, в ущелье, и идею продумали, и проект рассчитали… все сами?!
– Нет, почему же, проекты считала моя лаборатория. Так на какой из них будем ориентироваться: на минимум или на оптимум?
– На минимум, – твердо сказал Страшнов. Полюбовался разочарованием на лице собеседника, потом добавил: – С последующим развитием его в случае успеха в проект-оптимум.
Час спустя было собрано бюро крайкома; членами его состояли и директор «Катаганькабеля», и генерал-майор Мягких, командир дивизии ПВО.
Виктор Пантелеймонович ознакомил бюро с обстоятельствами, с проектом Корнева. Бюро приняло решение. Сразу после него Александр Иванович вместе с военными вылетел на вертолете к ущелью – для рекогносцировки. Страшнов в городе изыскивал средства, поднимал общественность.
На следующее утро Мамед Кербабаев и его помощники спешно перегоняли отары далеко в степь, перевозили свои юрты, кошмы, все имущество. На освободившемся лугу раскатывали бунты проволоки – вдоль и поперек на сотни метров; ревели армейские дизель-генераторы, сверкали искрами контактно-сварочные аппараты. Из подъезжающих автобусов выходили работники, грузовики подвозили оборудование, катушки кабеля, канатов, харчи, палатки, спальные мешки – все необходимое. На открытом «газике» разъезжал охрипший Корнев с электрофоном. Дальше в степи расположилась аргоноводородная станция – над зелеными фургонами ее уже вяло колыхались надуваемые голубые баллоны аэростатов.
Время от времени Корнев поднимался на вертолете: обозреть все работы можно было только с достаточной высоты. Экранная сеть развертывалась на вытоптанном лугу километровым цветком о шести лепестках, окантованных стальными канатами. Паутинно блестели под солнцем тысячи перекрещивающихся проволок. Букашками путались в них арматурщики и сварщики, прикладывали к каждому перекрестию контактные щипцы.
Работали споро. Нервы у всех были напряжены: никто не знал толком, что за чудище колышется бугром тьмы и оптических искажений в глубине ущелья; знали только, что эта штуковина в один присест разрушила город.
Перед закатом Шар снялся и улетел. Александр Иванович провожал его глазами и с ужасом думал, как на него будут смотреть все, если завтра Шар сюда не вернется. И послезавтра… никогда. «А