тарелки. – (На самом деле в два с половиной раза быстрее, не брюзжи!) – Их… куда? Проблема похлебать горяченького не шибко научная, но без нее и остальные не решишь. Их… никуда. Просто открыть в середине и наверху еще столовую и пару буфетов, вот и все. А в тех пусть кормятся „низы“… Теперь… а не ну ли их всех к черту?! – вдруг рассердился Пец на проблемы, на службы и на себя. – В самом деле, через час-другой могу загреметь – да не в операторы Люси Малюты, а вообще из Шара – сижу в координаторе, вполне возможное, в последний раз… а размышляю о ерунде, о текучке. Еще и под суд отдадут. Власть есть власть, закон есть закон… особенно если московская ученая мафия целится на Шар, имеет своих кандидатов и на мое место, и на корневское. Там теперь спохватились, что упустили жирный кусок. Э, об этом тоже не стоит!..» Он распрямился, вытянул положенные на спинку стула руки, окинул взглядом экранную стену. Вот о чем вопрос стоит сейчас: образ башни, внедряющегося в НПВ выроста из обычного мира с обычными людьми. Он такой, да не такой, как на экранах. «Краса и гордость» координатора Шурик Иерихонский, который этой ночью проштрафился, вычертил рассчитанную им модель башни в эквивалентных сечениях – имея в виду, что при нормальной загрузке один квадратный метр рабочей площади на десятом уровне равен десяти обычным и чем выше, тем и больше. «Эквивалентная башня» в противоположность реальной расширялась с высотой наподобие граммофонной трубы; диаграмму так и назвали – «Иерихонская труба». Что более реально – она или видимое глазами?
…А «эффект исчезновения»? Первыми его открыли зеваки. Их немало прибредало к зоне, особенно в погожие дни; в выходные так и целыми семьями, с биноклями и подзорными трубами, с фотоаппаратами; некоторые волокли портативные телескопы. Эркашники и кадровики протестовали, требовали от Пеца принятия мер… А каких? Шар не спрячешь. Выставили милиционера, который время от времени у кого-либо зазевавшегося засвечивал пленку, составлял протокол; любопытствующей массе это было как слону дробина.
Налюбовавшись картинами искажений в Шаре, быстрых удалений и взлетов вертолетов, свечения еле теплого, отвердевающего бетона, радиаторов машин, нацокавшись языками, накачавшись головами, местные жители, естественно, начинали искать в бинокли и телеобъективы знакомых. И оказалось, что узнать работающих в доступных для наблюдения местах средних и высоких уровней невозможно. Мертвые предметы, хоть и искаженные по виду и расцветке, – пожалуйста, а живые люди все расплывчаты и как бы сходят на нет.
И это тоже была реальность НПВ. Ее Валерьян Вениаминович видел сейчас на экранах, поднимая глаза к верхним рядам их: мультипликационная быстрота движений работающих, особенно строителей, монтажников, отделочников, нарастала от этажа к этажу. Вот на тридцатом уровне…
6 апреля, 9 час 7 мин 33,75 сек Земли
На уровне К30: 6 + 11 апреля, 9 час 46 мин
…во втором слое упрощенные фигурки быстро-быстро накидывают